Бертрис Смолл » Исторические любовные романы » «Ворон»

    Девушка промолчала, и Энид продолжила свой монолог:

    - Риз грубый малый, но в нем чувствуется доброта. Нетерпеливый мужчина не дал бы тебе время для размышления. Он полюбит тебя, если ты дашь ему такую возможность. И не потому, что любовь необходима в супружестве, но она делает брак крепче. Обручившись с Ризом, ты обеспечишь будущее по крайней мере двум сестрам. Это немало, дитя.

    - А что будет с Дьюи? - тихо спросила Уинн.

    Энид усмехнулась.

    - Ты, дитя, поглощена его судьбой, но в таком деле тебе нужно проявить еще и мудрость. Риз будет счастлив, если ты примешь его предложение, но тебе совершенно незачем выходить за него замуж по крайней мере в течение года. Скажи ему, что свадьба будет через год, в весенний праздник Белтейн <Белтейн - старый кельтский праздник В этот день 1 мая разжигают костры>. А мы тем временем отправим послание королю с просьбой разрешить брак, а Дьюи одновременно попросит Льюилина, чтобы его не принуждали покидать Гарнок и его земли, когда лорд из Сант-Брайда станет его опекуном. Дьюи сам отправится к королю вместе с отцом Дрю, чтобы молить о своем деле. Король добр к родственникам, какими бы дальними они ни были. Решимость Дьюи и его страстная любовь к Гарноку подействуют на Льюилина, к тому же Риза, хлопочущего о собственном благе, там не будет. Король, несомненно, удовлетворит просьбу мальчика. Мне кажется,. Риз не осмелится спорить с ним, вряд ли у него вообще появится такое желание.

    Уинн кивнула.

    - Хороший план, бабушка, но я все же не могу согласиться на такую судьбу. - С каждым днем она чувствовала себя все больше в западне, беспомощной и неспособной найти выход.

    - Ты должна принять предложение Риза, дитя, - сказала Энид. Есть ли у тебя другой выбор? Две недели ты работаешь, словно крепостная. Сам собой напрашивается только один ответ. Осталась, правда, последняя надежда. Отправляйся завтра в лес и приведи свои мысли в порядок. Лес всегда был твоим любимым местом. Поброди по нему и насладись чудесами весны. Может, и придет к тебе другое решение. Не знаю, что тебе еще посоветовать.

    - Да, - задумчиво сказала Уинн. - Я пойду в лес! Возьму корзину для трав. Эйнион говорит, что вдоль ручьев уже растет кресс-салат. Если найду, то нарву каперсов. Мне не хватает их для лечения зубов. Этой весной ко мне обращаются с зубной болью больше, чем в прошлые годы.

    На следующее утро, перед самой зарей, Уинн выбралась из дома босая, одетая в старое зеленое платье, из которого почти выросла. Ноги от росы стали мокрыми и холодными. Как только она вошла в лес, ее умело подобранный костюм сделал Уинн почти невидимой, если б не нижняя неокрашенная туника, выглядывающая из-под зеленого платья.

    Хотя лучи солнца еще не проникли в лес, но птицы уже начали просыпаться, будя друг друга. Это время Уинн любила больше всего - краткие минуты перед восходом солнца.

    Еле различимой тропинкой, мимо поднимающихся к небу дубов и буков, Уинн пробиралась к небольшой лощине, где было озерцо с чистой, прозрачной водой и песчаным дном Кружевной водопад падал со скал в это озеро. Улыбаясь, Уинн поставила корзину на землю, скинула одежду и вошла в воду, дрожа от ее первого прикосновения, затем быстро нырнула и мгновенно вновь появилась, разбрасывая вокруг себя брызги и радостно смеясь. Она неторопливо поплыла по озеру, ее длинные темные волосы, как шлейф, плыли за ней. Уинн окончательно проснулась, и мысли ее прояснились. Несмотря на предстоящий выбор, она впервые за две недели почувствовала умиротворение.

    Приплыв на мелководье, она встала, озаряемая единственным лучом солнца, пробившимся сквозь листву, и отжала волосы. Внезапно поднявшийся легкий ветерок вызвал у нее слабую дрожь, и соски ее маленьких грудей сморщились от холода. Обнаженная, она села на поросший мхом берег, чтобы обсохнуть. Девушка сидела тихо, еле дыша, стараясь слиться с окружающей природой. Семейство красных оленей вышло из леса на том берегу озера, чтобы напиться, и опять скрылось в чаще. Лисица прибежала на водопой, увидев Уинн, села и с любопытством разглядывала ее несколько минут, прежде чем удалиться по своим делам.

    Внезапно Уинн почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

    Она быстро огляделась по сторонам и увидела на дереве наблюдавшего за ней ворона.

    - Это ты, старина Дью? - засмеялась девушка. - Как не стыдно! Фи!

    Подглядывать за дамой во время купанья! - Уинн вскочила и погрозила ворону пальцем. Птица склонила голову набок и разглядывала ее с таким восхищением, а может, Уинн от смущения это только казалось, что девушка залилась краской и потянулась за рубашкой, чувствуя себя при этом несколько глупо. Ей стало как-то неуютно, и она поспешила одеться, взяла корзину и пошла прочь от озера.

    Весь день птица сопровождала ее, время от времени отлучаясь по своим делам, но всегда возвращаясь к ней, и они вместе продолжали путь. Уинн любила лес вокруг Гарнока. Но если спросить, что же привлекало ее в нем, она не смогла бы дать разумный ответ. Уинн чувствовала себя в нем как дома. В нем для нее не было ничего угрожающего, даже в самую плохую погоду или во мраке ночи. Были такие, кто старался избегать леса в определенное время, вспоминая старинные легенды и рассказы, чтобы оправдать свои страхи и суеверия о колдовстве, эльфах и Справедливом народе, который населял этот лес в древнем Уэльсе.

    Она нашла нежные молодые каперсы и быстро нарвала их, поскольку их лучше всего собирать рано утром, до того как высохнет роса. Лес начал редеть, пока перед ней наконец не открылся солнечный луг в полном цвету. Уинн собрала бледную лаванду и белые цветы тысячелистника, из которых делается прекрасный тоник, а также чудесная мазь для ран. Говорили, что их можно использовать и в волшебном зелье, но Уинн об этом ничего не знала. Она увидела розовый окопник и выкопала его вместе с корнями, которые помогают при болезни почек, а из цветов, если правильно извлечь сок, получается замечательное протирание для кожи. Потом она обнаружила одуванчики и выкопала несколько растений. Молодые листочки хороши для еды, из цветов делают приятное вино, а корни используют как тонизирующее средство для печени. Перед тем как вернуться в лес, Уинн остановилась, чтобы нарвать большой пучок фиалок. Их засахаренные цветы были изысканным угощением, а отвар из них облегчал головную боль и снимал раздражение. Даже просто понюхав их, человек чувствовал облегчение, но Уинн его не испытала. По узкой тропинке она поспешила к маленькому ручейку, который весело журчал по заросшим лишайником камням. Вдоль него рос кресс-салат, но девушка решила сначала подкрепиться хлебом и сыром, которые прихватила с собой. Она присела около дуба, порылась в корзинке и вытащила аккуратно завернутую салфетку. Развернув ее, она разложила на ней хлеб и сыр.

    Ворон, усевшись на сук ближайшего дерева, с надеждой смотрел на еду, издавая горлом мягкие звуки. Уинн засмеялась.

    - Значит, ты тоже проголодался, старина Дью? Что ж, ты мне сегодня утром составил компанию, и я с радостью поделюсь с тобой. Держи! - Она бросила птице кусочек хлеба.

    Слетев на землю, ворон подобрал хлеб и вернулся на прежнее место, чтобы съесть его.

    Уинн вздохнула, вдруг став серьезной.

    - Что мне делать? - заплакала она. Затем посмотрела на своего спутника, словно ожидая от него помощи. Действительно, ей иногда приходила в голову причудливая мысль, что ворон, возможно, меняет свой облик. Может, он один из тех существ, которые с незапамятных времен жили среди ее народа и о которых шептались люди? Церковь запрещала подобные разговоры, но такие вещи проникли глубоко в душу народа, гораздо глубже, чем церковь.

    - Если ты на самом деле оборотень, старина Дью.., если ты действительно волшебное существо.., пожалуйста! О, пожалуйста, помоги мне сейчас! Риз из Сант-Брайда не злой человек, но он упорно добивается меня в жены, хочу я того или нет! Я не хочу выходить за него замуж!

    Не хочу! Если б ты только мог мне помочь! - Она обхватила голову руками и разрыдалась.

    Ворон с любопытством разглядывал девушку и, поддавшись ее настроению, нежно каркнул, как будто в знак симпатии.

    Уинн почувствовала на себе его взгляд, но, подняв голову, увидела только большую черную птицу со склоненной головой. Она громко рассмеялась, но в смехе не звучала радость. В нем звенело ее отчаяние.

    - Бедный Дью. Как тебе понять меня? Ведь ты только птица. Как бы мне хотелось свободно летать, как и ты, и так же свободно выбирать себе супруга. - Она опять вздохнула. - У меня нет выхода. Я должна выйти замуж за Риза, хотя и не люблю его. Я должна пойти на это, чтобы у моих сестер, Кейтлин и Дилис, были богатые мужья.

    Чтобы бабушка и брат могли жить в спокойствии и безопасности, мне придется держать Риза на расстоянии. Чтобы обеспечить будущее малютки Map.

    Уинн опять горько заплакала.

    - Как мне перенести все это? Ох, как же мне перенести? - всхлипывала она. - У меня нет другого выбора. Вряд ли церковная жизнь для меня, а если я убегу от Риза в монастырь, кто позаботится о брате и сестрах? Кто сохранит Гарнок для Дьюи? Конечно, не Кейтлин и не Дилис! Я должна выйти замуж за Риза из Сант-Брайда. И мне надо покориться своей судьбе до его приезда. Луна уже прибывает, и через несколько дней настанет полнолуние. Он вернется за ответом, заранее зная, каков он будет. Я не осмелюсь предстать перед ним в слезах, мне надо встретить его улыбкой.

    Уинн смахнула слезы и потянулась за сыром. Какая польза в слезах?

    Они не помогут. Она машинально жевала сыр и небольшой кусочек хлеба. Еда казалась ей безвкусной и застревала в горле, прежде чем лечь в желудок. Она раскрошила остаток хлеба и сыра и разбросала под деревом, чтобы птицы и мелкие твари могли полакомиться.

    Со своего удобного места ворон молча наблюдал за ней. Она погрузилась в дремоту. С раннего детства ей снился один и тот же непонятный сон. Неясные краски и образы окружали и обволакивали ее, но не угрожали. Скорее ее угнетало ощущение глубокой, огромной печали.

    Мрачное уныние было столь велико, что после пробуждения, услышав свое имя, она не сразу поняла, что кто-то ее настойчиво зовет. Ее лицо было мокрым от слез. Глаза Уинн раскрылись, и на миг она подумала, что перед ней стоит большой темный человек, но потом, сосредоточив взгляд, она увидела только дерево и своего друга, старину Дью, который терпеливо ждал в ветвях.

    С неуверенным смешком она встала на ноги, определив по солнцу, что день скоро начнет клониться к вечеру. Затем, вспомнив о кресс-салате, она опустилась у ручья на колени, нарвала большой пучок, положила его в корзину и пошла домой. Короткий сон не освежил ее, и она по-прежнему не знала, как ей избежать брака с Ризом. В оставшиеся до полнолуния дни она должна будет смириться с неизбежностью замужества. Хотя желание Риза взять ее в жены основано не на таких возвышенных чувствах, как у влюбленного человека, но он мог не опасаться быть обманутым своей избранницей. Она будет ему хорошей женой хотя бы потому, что собирается во что бы то ни стало увидеть своего брата дожившим до зрелого возраста, когда Ризу уже не удастся унаследовать через нее Гарнок.

    Выйдя из леса, она увидела свой дом, и мягкая улыбка озарила ее лицо. Это был не замок, но она его любила всем сердцем. Старый камень и дерево, увитые зеленым плющом, говорили о любви и преданности этой земле нескольких поколений. В доме всегда царило счастье, и солнце лило на него свой свет. Уинн не сомневалась, что будет тосковать по дому, но в тайниках души девушка знала, что однажды покинет Гарнок. Когда у брата появятся дети, она уйдет, удовлетворенная тем, что выполнила свой долг.

    Она помедлила, чтобы в последний раз подумать обо всем, и, поискав глазами Дью, увидела его сидящим среди переплетенных веток ближайшего куста.

    - Что ж, старый друг, выбора у меня нет, я приму предложение Риза, - сказала она ворону.

    - Кар! - ответила птица.

    - Знаю, знаю! - Уинн уныло улыбнулась. - Но у тебя тоже нет ответа, старина. Я бы вышла замуж по любви, но в мире, в котором я живу, так не принято. Как мои сестры подсмеиваются надо мной из-за этого! И кто скажет, что они не правы? Я поступила бы эгоистично, отказав Ризу Он обеспечит богатое будущее моим сестрам. Думаю, мы с бабушкой сумеем уберечь Дьюи от жадности Риза. А если нет, то у меня все равно нет такой роскоши, как выбор. Но если б только он у меня был! Я бы отказала Ризу Отказала!

    - Кар! - ответил ворон и улетел, совершив один круг над домом, прежде чем отправиться к ближайшим холмам.

    - Прощай, Дью! - крикнула Уинн ему вслед, немного опечаленная, что он покинул ее, и вошла в дом, передав корзину слуге.

    - Где ты была? - грубо спросила Кейтлин, ее бледные щеки пылали от раздражения. - Ты проходила целый день! - Она смотрела на Уинн со своего места у камина и одновременно расчесывала длинные темно-каштановые волосы.

    - Я тебе была нужна? - поинтересовалась Уинн. - Я была в лесу.

    Бабушка знала.

    - Как ты можешь бродить по этим сырым и ужасным лесам? - Кейтлин изящно вздрогнула и, отложив гребень в сторону, заплела волосы в две аккуратные косы.

    - Кому-то надо собирать травы для припарок, тоников, лекарств, - ответила Уинн сестре. - Тебе, Кейтлин, придется заниматься этим в доме твоего мужа. Я пыталась научить тебя, но ты этим не интересуешься. Хорошая хозяйка замка должна знать, как ухаживать за людьми.

    - У меня будет богатый муж, - последовал ответ Кейтлин. - Одни слуги будут собирать травы, другие готовить из них лекарства, о которых ты всегда так много болтаешь.

    - И у меня тоже! - выпалила Дилис.

    Уинн вздохнула. Спорить с ними бесполезно. Они думают только о себе.

    - Ты уже решила принять великодушное предложение Риза и перестать вести себя как дурочка? - спросила Кейтлин. - Если он хочет взять тебя в жены, то добьется своего. Но если тебе вздумается противиться ему, тогда он может не дать нам в мужья своих кузенов.

    - Я как можно любезнее приму предложение Риза, Кейтлин, хотя, будь у меня выбор, я бы отказала ему, - грубо ответила сестре Уинн.

    Ее поглощенность собственной персоной была сегодня особенно раздражающей.

    - Дитя мое, тогда, наверное, вот ответ, который ты искала, - произнесла Энид, услышав слова Уинн при входе в зал.

    - Мне кажется, другого выхода нет, - согласилась она. - Но все же, бабушка, я надеюсь выйти замуж по любви.

    - Ты неисправима, - сказала ехидным тоном Кейтлин. - У тебя, однако, хватило благоразумия не совершить ошибку. Теперь, когда ты наконец пришла в согласие сама с собой, доставив всем нам много неприятных минут, позаботься заранее, до своего брака, получить у Риза брачные контракты для меня и Дилис, чтобы он нас не обманул.

    - Да, Уинн, ты не должна продешевить, добейся для нас от Риза самой высокой цены, - добавила Дилис.

    - Я поступлю лучше, чем вы хотите, - ответила сестрам Уинн. - Я буду настаивать, чтобы вы первыми вышли замуж и хорошо устроились во владениях своих мужей. А уж только после этого я стану женой Риза.

    Вы довольны? - спросила она сестер, слегка подшучивая над ними. Но они ничего не заметили.

    - Да! - Кейтлин широко улыбнулась, глядя на старшую сестру Очень практично с твоей стороны!

    - Да! - вторила ей Дилис.

    - А у меня будет когда-нибудь муж? - спросила крошка Map, которая, оставшись незамеченной, слышала весь их разговор.

    - Да! - Уинн улыбнулась сестричке. - У тебя будет прекрасный молодой лорд, который приедет в Гарнок верхом на коне и увезет тебя, чтобы ты стала его красивой невестой.

    - Какая чушь! - пробормотала Кейтлин.

    - Я хочу кучу детей, - объявила Map.

    - Они у тебя будут, мой ягненочек, если ты того хочешь. - Уинн рассмеялась, взъерошив светло-каштановые волосы Map, отливающие золотом.

    - Вот видишь! - Map показала Кейтлин язык, которая сейчас была в хорошем расположении духа и не обратила внимания на ребенка.

    - Ты вовремя приняла решение, - сказала она Уинн. - Риз обязательно будет здесь завтра.

    - Нет, - возразила Уинн. - Раньше полнолуния он не приедет.

    - Завтра, - повторила Кейтлин. - Ты потеряла счет дням, сестра. - Сердце Уинн на мгновение упало, но потом она собрала всю свою волю и попыталась рассмеяться.

    - Если завтра на самом деле полнолуние, тогда я действительно потеряла счет дням.

    - Зато я нет, - резко ответила Кейтлин. - Я мечтаю о том дне, когда выйду замуж за кузена Риза и уеду из Гарнока в собственный дом.

    Это время тянется для меня так долго.

    - И для меня, - откликнулась Дилис.

    Уинн с грустью покачала головой. Для нее самое тяжелое - покинуть Гарнок, а сестры готовы были расстаться с родным домом как можно быстрее.

    - Не думай о них плохо, мое дитя, - тихо сказала бабушка, когда Кейтлин и Дилис вернулись к своим делам. - Ты старше и, естественно, любишь Гарнок больше, чем они. Они знают, что не унаследуют эти земли. Поэтому их ничего с ними не связывает. Они озабочены тем, чтобы получить место, которое можно было бы назвать собственным.

    - Но ведь я тоже не получу в наследство Гарнок, - заметила Уинн, - однако я люблю его.

    - С благословения Бога, дитя, ты не унаследуешь его, но всегда есть шанс, что Дьюи не достигнет зрелости или у него не будет наследников. Если такое случится, тогда ты будешь хозяйкой Гарнока. Вероятность того, что и ты, и Дьюи умрете, невелика. Твоя сестра не глупа.

    Возможно сварлива, но не глупа.

    - Кстати, где мой бездельник братец? Я что-то его не вижу после возвращения из леса. Куда он, бабушка, запропастился?

    - Он сказал, что пойдет днем ловить птиц, - ответила Энид.

    - Эйнион пошел с ним?

    - Нет. В этом не было необходимости. Дьюи оскорбился бы, если бы ему дали провожатого. Ты чересчур оберегаешь его, Уинн. Он мальчик и лорд Гарнока, и к нему надо соответственно относиться. Кроме того, Эйнион обучал Map верховой езде. У нее был бы разрыв сердца, если б урок не состоялся. Она так любит своего толстенького пони. - Энид улыбнулась. Малышка была ее любимицей.

    Уинн глянула в окно и нахмурилась. Небо покрылось тучами, хотя она и не видела заката солнца, становилось темно, как ночью.

    - Эйнион, - позвала она великана, когда тот вошел в зал. - Ты видел брата?

    - Нет, госпожа, с тех пор как он ушел, но я пойду на двор и спрошу у людей. Он, может быть, в конюшне. - Эйнион удалился.

    - Бабушка, я понимаю, что с моей стороны глупо, и в душе осознаю, что чрезмерно опекаю Дьюи, но на мне лежит ответственность за него!

    Если с ним что случится до его совершеннолетия, я буду винить себя за то, что не оправдала ожиданий родителей и не выполнила своего долга перед Гарноком. Мне претит сама мысль, что я могу извлечь для себя выгоду за счет брата. Ты можешь это понять? - Обычно спокойные черты лица Уинн были искажены страданием.

    - Я понимаю, дитя мое, - успокоила ее бабушка, но сердце ее переполнял гнев за жестокую судьбу, которая возложила на это юное создание столь огромную ответственность. Еще она в душе сердилась на своего умершего сына, упокой Господь его душу, за то, что он внушил своей любимой дочери Уинн такую страсть к Гарноку, которая не может быть никогда удовлетворена. Они жили в суровое время, и дети умирали часто. То, что у Оуена и Маргиад родились здоровые дети - благословение Божье и чудо, но Дьюи и Map еще очень маленькие, и их подстерегают всякие опасности. Если несчастный случай или болезнь унесет их, Уинн не может нести всю ответственность, и Энид сказала внучке об этом, пожимая ей руку.

    Уверяя девушку, она видела, что хоть та и кивает в знак согласия, но по ее зеленым глазам было видно, что она не желает, чтобы ее успокаивали.

    В зал вошел Эйнион со словами:

    - Молодой господин еще не вернулся, госпожа.

    Уинн побледнела и, еще раз взглянув в окно, с беспокойством сказала:

    - Наступила ночь. Что, если с ним что-то случилось и он лежит раненый или напуганный? Мы должны немедленно отправить людей на поиски!

    - Госпожа, - ласково обратился к ней Эйнион, - ночь темная, небо закрыто тучами. Если бы не это, молодой господин вернулся бы домой сам при свете луны, а если тучи рассеются через несколько часов, он так и поступит. Я не думаю, что он ранен. Когда молодой лорд забирается на дерево, он очень осторожен. Хотя, конечно, у вас может быть другое мнение.

    - Но он такой маленький, один В лесу, в темноте. Мы должны найти его.

    - Дитя мое, Эйнион прав, - спокойно сказала Энид, волнуясь в душе не меньше внучки. Но лучше ей этого не показывать. Энид дала знак слугам подавать ужин и позвала семейство к столу. Кейтлин и Дилис болтали без умолку, пока накрывали на стол.

    - Как ты думаешь, лорд Алин красив? - интересовалась Дилис. Ой, я надеюсь, что он красивый мужчина. Терпеть не могу уродов.

    - Какая разница? - бросила Кейтлин. - Был бы туго набит его кошелек и был бы он щедр к тебе; если у него мощное "копье" и он доставляет тебе удовольствие, кого волнует его красота? В темноте брачного ложа это не имеет значения, глупая ты гусыня.

    - Но если он урод, я даже в темноте буду помнить об этом, сестра, - упорствовала Дилис - Тогда ты еще глупее, чем я думала, - зло ответила Кейтлин, не замечая льющихся слез обиды из нежных голубых глаз сестры. - Мне все равно, если мой лорд Коуд некрасив, как грязь, или у него блошиные мозги, до тех пор, пока набит его кошелек и он мне ни в чем не отказывает.

    - Как ты можешь так рассуждать, Кейтлин, - не выдержала Уинн. - Наша мамочка, упокой Господь ее душу, и наша бабушка, конечно, не учили тебя этому.

    - Мать Маргиад, ваша другая бабушка, была даже большей эгоисткой, чем Кейтлин, - сухо заметила Энид. - Я ее очень хорошо помню.

    Она родила своему мужу трех сыновей и двух дочерей, которые благодаря чуду были добродушными. Дилис очень похожа на свою тетку, в честь которой была названа. Она умерла в 11 лет. Та Дилис тоже была младшей сестрой, и ей не хватало ума, но сестра, которая была старше, лучше влияла на нее, чем Кейтлин на Дилис.

    - Твои слова, бабушка, не могут огорчить меня, я скоро выйду замуж и покину этот дом.

    - Как ты можешь сейчас думать только о себе? - разгневалась Уинн. - Неужели тебя не волнует, что Дьюи потерялся? А вдруг он ранен или мертв?

    - Чему быть, того не миновать, - отрезала Кейтлин. - Моя болтовня ничего не может изменить, Уинн. Ты слишком беспокоишься. Ночь застала Дьюи, и он где-нибудь укрылся. Утром ты в этом убедишься сама.

    Она поднялась из-за стола.

    - Пошли, Дилис. Нам надо хорошенько выспаться. Мы должны беречь свою красоту. Я не хочу, чтобы Риз из Сант-Брайда сожалел о своем решении, когда приедет.

    Когда ее младшие сестрицы утомленной походкой покидали зал, Уинн закрыла рот рукой, чтобы сдержаться. Если брак с Ризом освободит ее от Кейтлин и Дилис, то это не такая уж плохая сделка. Малютка Map смотрела на старшую сестру широко раскрытыми глазами и не могла сдержать смех. Уинн опустила руку, улыбнулась девчушке и нежно взъерошила ей волосы.

    - Они так меня разозлили, - сказала она.

    - Они очень плохие, - заметила Map. - Я знаю, что должна любить их, но не могу - Она со страхом посмотрела на отца Дрю. - Святой отец, Господь отправит меня за это гореть в огне? Это грех, я знаю, не любить сестер, но я просто не могу!

    Чувства священника боролись с его совестью.

     - Дурно ненавидеть, Map, - сказал он девочке. - Но я думаю, что Господь не проклянет тебя за то, что ты не любишь Кейтлин и Дилис.

    Наш Бог понимает такие чувства. - Он погладил девочку по головке и тихо пробормотал себе под нос:

    - Кроме того, только святой может любить их.

    - Пора спать, Map, - поднимаясь из-за стола, сказала Энид, еле сдерживая смех, поскольку услышала замечание отца Дрю. Взяв внучку за руку она повела ее спать.

    - Отец Дрю, другие священники так же гуманны, как и вы? - спросила Уинн. - Она тоже расслышала его последние слова, и в ее глазах заиграли веселые огоньки.

    Священник взглянул на нее, моргая карими глазами.

    - Я уже даже не припомню, Уинн, когда встречался с другими священниками, - ответил он честно. - Мой мир - это Гарнок, и я в нем единственный священник. Много лет я учился в монастыре, готовил себя к духовной жизни, чтобы в один прекрасный день я смог вернуться в Гарнок, служить там Богу и его людям. Мои воспоминания о том времени ослабели. Все, что сохранила память, это учеба и молитва.

    - И никаких друзей?

    - Только один, - медленно ответил отец Дрю. - Такой же, как я, который должен был вернуться в семью, чтобы наставлять на путь истинный обитателей поместья. Как бишь его звали? Элфрик, мне кажется. Он был саксонцем, откуда-то из Винчестера.

    - А что ты о нем помнишь? - поинтересовалась Уинн.

    Отец Дрю нахмурил брови, вспоминая, затем улыбнулся.

    - Он любил смеяться, моя дорогая. Даже тяжелая монастырская жизнь не изменила его. Нас одновременно призвали домой. С тех пор я его не видел.

    - Вы редко рассказываете о себе, но, когда это случается, мне нравится вас слушать.

    - В обязанности священника не входит рассказывать о себе. Кроме того, что можно поведать о Дрю ап Дэффиде? Я единственный сын младшего дядюшки твоего отца, который давно умер. Ты это знаешь.

    - Мне кажется, что на самом деле вы можете рассказать о себе гораздо больше, чем говорите, - подшучивала над ним Уинн, потом вдруг серьезно спросила:

    - Я правильно поступаю, принимая предложение Риза?

    - Твоя бабушка и я будем беречь Дьюи, не беспокойся. Понимаю, что это твоя главная забота. Риз из Сант-Брайда, несомненно, получит жену лучше, чем заслуживает, но Гарнок ему не достанется, обещаю тебе. Потом он усмехнулся и добавил:

    - А мы к тому же избавимся от Кейтлин и Дилис.

    Уинн улыбнулась ему в ответ, но, посмотрев в окно, опять нахмурилась.

    - Луна должна уже быть высоко, святой отец, облака такие густые, что она никак не пробьется сквозь них. Бедный Дьюи! Дай Бог, чтобы он был цел.

    - Ложись спать, дитя мое, - посоветовал отец Дрю. - Ты не можешь помочь брату. Если он утром не вернется, тогда я сам поведу людей на его поиски. Мы отправимся на рассвете.

    - Я глаз не сомкну! - причитала Уинн, но она так устала за день в лесу, да к тому же сказывалось напряжение последних дней, что в конце концов она решила последовать совету священника. Как обычно, Уинн обошла дом, проверив, все ли в порядке, а потом поднялась по лестнице в семейную спальню, где на цыпочках пробралась к своей кровати. Кейтлин и Дилис спали вместе, и их похрапывание раздавалось из-за полога. Уинн улыбнулась, представив себе, как бы ужаснулись сестрицы, узнав, что они храпят во сне.

Map спала на низенькой кроватке на колесиках, на день задвигавшейся под кровать бабушки. Уинн растрогалась при виде спящей девочки, щечки которой пылали здоровьем, мягкие каштановые волосы вились вокруг лица, большой пальчик был наполовину засунут в розовый ротик. Уинн отвернулась и начала раздеваться, аккуратно складывая одежду в свой сундук, и, достав на завтра другую, разложила ее на крышке сундука. Присев на кровать, она разулась, затем расплела косы и, взяв из-под подушки гребень, расчесала длинные черные волосы. Наконец со вздохом задернула полог и скользнула под одеяло. Некоторое время она лежала без сна, мысли путались в голове. Затем ей с трудом удалось сосредоточиться на молитве. Дочитав ее до конца, она погрузилась в освежающий сон. С Дьюи все будет в порядке. Первоначальный испуг прошел, интуиция подсказала ей, что брату ничего не угрожает.    Она на самом деле почувствовала, что он в безопасности. И не один.

    Внезапно проснувшись, Уинн села на кровати. Почему она так подумала? Раздвинув полог, Уинн увидела, что заря начала освещать край неба. Близилось утро, она проспала несколько часов, хотя и не ощутила этого. Что ее разбудило? Она не могла вспомнить и сидела спокойно, прислушиваясь к звуку, который, безусловно, лишил ее сна, но все вокруг было тихо. Кейтлин, Дилис и бабушка храпели. В своей постельке мирно спала Map. Снизу, из зала, не раздавалось ни единого звука.

    Даже птицы еще не начали свою утреннюю песню.

    Ей больше не заснуть. Уинн выскользнула из постели, дрожа от холода, в одной полотняной рубашке. Она прошла к алькову, где стояли глиняная лохань и кувшин с водой. Зимой вода часто замерзала, сейчас она была просто ледяной. Налив немного воды в лохань, она умыла лицо и руки, почистила зубы кусочком грубой ткани, опустив ее предварительно в порошок, состоящий из мяты и мелко истолченной пемзы. Прополоснув рот и кусочек ткани, она открыла окно в алькове и выплеснула использованную воду. День обещает быть ясным, хотя сейчас все окутывал туман.

    Вернувшись к кровати, она начала одеваться. Сначала нижнюю фиолетово-синюю тунику с длинными облегающими рукавами, которые доходили до лодыжек, затем короткую, до колен, верхнюю тунику ярко-зеленого цвета с длинными рукавами, широкие манжеты которых были расшиты золотыми нитками и заканчивались у узких запястий. Это было ее лучшее платье. Уинн подпоясала верхнюю тунику позолоченным кожаным ремнем, украшенным серебряной с позолотой пряжкой и необыкновенно красивым горным хрусталем, который придавал ей спокойный блеск. Открыв еще один сундук, она достала пару мягких кожаных туфель, сделанных как раз по ее узенькой ножке. Сегодня она удостоит Риза чести видеть ее в лучшем наряде, когда тот приедет в Гарнок за ответом.

    Покопавшись поглубже в сундуке, Уинн извлекла маленькую резную шкатулку и, открыв ее, достала и надела пару сережек из горного хрусталя в виде груши. Сидя на кровати, она расчесала волосы и заплела их в косу, конец которой украсила зеленой лентой. По обычаю девушки до замужества ходили с распущенными волосами, лишь завязывая их лентой, но Уинн, когда на нее внезапно обрушилась ответственность за всю семью, стала заплетать косу, чтобы казаться старше при общении с незнакомыми людьми. Она гордилась своими густыми черными волосами, которые, когда не были заплетены в косу, окутывали ее, как ночное облако. Уинн полагала, что волосы, несомненно, были самым главным ее достоинством. Она вздохнула с облегчением, когда было покончено с неприятным обычаем отрезать девушкам волосы вскоре после первого замужества, чтобы показать ее покорность. Отрезать ее прекрасные косы? Никогда!

    Она вынула из шкатулки еще одну драгоценность - золотой круглый кулон, украшенный зеленой и синей эмалью и прикрепленный к тяжелой цепи червонного золота. Рисунок был кельтский. И цепь, и кулон были привезены из Ирландии. Отец получил их взамен большой партии сыра много лет назад, когда Уинн была еще ребенком. Она восхищалась кулоном и, несмотря на то, что это была ценная вещь, отец подарил ее дочери просто потому, что она ей нравилась. "Уинн так редко хочет что-то из земных ценностей", - заметил он Маргиад. Девушка дорожила кулоном, особенно после смерти отца. Ей всегда казалось, что Оуен был с ней, когда она носила это украшение, и она чувствовала, что кулон принадлежит ей, как только она его увидела.

    Готовая встретить новый день, Уинн вышла из спальни. Внизу в зале слуги расторопно разжигали огонь в очагах. Через открытую дверь дома был виден поднимающийся над пекарней дым. Риза придется просить отобедать, и, судя по его последнему визиту, аппетиту него был немалый. Им потребуются весь хлеб и пироги, которые пекарь напечет за день.

    Рядом с ней заговорил Эйнион:

    - Будет ясный день, госпожа, и, поскольку молодого господина еще нет, святой отец и я соберем отряд, отправимся на его поиски и доставим домой.

    Уинн на мгновение охватило чувство вины. Она совсем забыла о Дьюи!

    - Да, ему достанется за это, - твердо сказала она Эйниону. - Неважно, лорд из Гарнока или нет, он все еще десятилетний мальчишка и в моей власти. Своей выходкой он проявил бессердечность к нам.

    Передай ему, что его зад узнает, что такое ореховый прут, как только Риз уедет. Я не стану смущать лорда Гарнока перед другим лордом, но он будет наказан.

    - Кто это будет наказан? - Дьюи ал Оуен стоял прямо в дверях зала.

    - Дьюи! - воскликнула Уинн, бросилась к двери, схватила брата и крепко обняла его, пока он не вырвался из ее объятий.

    - Слава Всевышнему, Богородице и нашему святому Давиду, что ты жив и невредим! - Уинн чуть не всхлипывала.

    - Кто будет наказан? - повторил Дьюи, встряхиваясь, как щенок.

    - Ты! Ты, беспечный бездельник! - сказала старшая сестра. - Ты напугал нас, мы все так о тебе волновались. Как же ты мог так уйти, Дьюи!

    - Я пошел ловить птиц, - спокойно ответил Дьюи. - Я ведь уже с шести лет сам хожу за птицами. Поблизости есть гнездо сокола, я наблюдал за ним, потому что хотел взять одного птенца и выдрессировать тебе в качестве свадебного подарка.

    - Ох, Дьюи! - Глаза Уинн наполнились слезами, но потом она гневно спросила:

    - Почему ты не вернулся вечером домой?

    - Я так увлекся, наблюдая за птенцами, что не заметил, как наступил вечер, - ответил он раздраженно, как бы не понимая, почему она такая недогадливая. - Ты думаешь, я провел ночь в сырости и холоде, сестра? Если бы не Мейдок, я бы умер от голода.

    - Мейдок? - озадаченно переспросила Уинн и только тогда увидела человека, стоящего рядом с братом. Когда ее удивленный взгляд встретился с глазами незнакомца, жгучее пламя охватило все ее тело, и она долго не могла перевести дух.

    В это мгновение внимание всех привлекла Энид, которая, торопясь, спускалась по лестнице из спальни, овеваемая широкими одеяниями шафранного и фиолетового цветов.

    - Дьюи! Дитя мое! Слава Богу и святому Давиду, ты вернулся невредим.

    - Доброе утро, бабушка, - поздоровался с ней мальчик. - Позволь представить тебе моего друга, Мейдока из Пауиса. Мы познакомились прошлой ночью.

    Энид обняла внука и посмотрела долгам, изучающим взглядом на его спутника.

    - Вы Мейдок Пауиса Венвинвина, мой господин? - спросила наконец она.

    - Да, госпожа.

    - Благодарю вас за заботу о моем внуке и добро пожаловать в Гарнок, мой принц, моя внучка Уинн присоединяется ко мне.

    "Принц?" - К Уинн вернулась способность дышать и говорить, их взгляды вновь встретились, но на этот раз Мейдок не позволил ей отвести глаза. У Мейдока они были замечательные, овальной формы, темно-синие, с черными густыми бровями, опушенные длинными ресницами, которым позавидовала бы любая женщина. Но в нем самом не было ничего женственного. Уинн ощутила, как тонет в глубине этих синих глаз. Она не могла отвести взгляд и в конце концов закрыла в отчаянии глаза, почувствовав, как теряет сознание, сердце бешено забилось, и ноги у нее подкосились.

    - Уинн!

    Голос бабушки доносился как бы издалека; ее подняли, голова девушки очутилась на чьем-то крепком плече. На какой-то миг Уинн растворилась в небытии, потом постепенно стала вновь ощущать тело, и сознание вернулось к ней. Девушка поняла, что сидит на скамье подле главного очага.

    Открыв глаза, она увидела мужчину, крепко обнимающего ее за талию.

    Уинн с трудом вздохнула, и почти тотчас силы вернулись к ней.

    - Как вы себя чувствуете, госпожа? - донесся до нее вопрошающий голос.

    - Бедная девочка! - Уинн услышала голос бабушки. - Она так переволновалась за брата! - Энид встала перед внучкой на колени. - Тебе сейчас лучше, дорогая?

    Чувства и разум девушки снова ожили.

    - Да, - медленно ответила она. - Бабушка, не могу себе представить, что со мной случилось. Я ведь не падаю в обморок. - Она взволнованно посмотрела на руку незнакомца, и та немедленно покинула ее талию. "Он прочел мои мысли", - подумала про себя Уинн, вспоминая, что именно его проникающий взгляд так сильно подействовал на нее. Она поднялась со скамьи и с удивлением обнаружила, что ноги стали вновь служить ей. Она нервничала, что придется смотреть ему прямо в лицо, но у нее не было выбора.

    - Мой господин, - начала она, скромно потупив взор. - Благодарю вас от всего сердца, что прошлой ночью вы проявили заботу и внимание к лорду Гарнока. Если б я только знала, что он в надежных руках, я бы так не волновалась. Не разделите ли вы с нами трапезу после мессы?

    - С удовольствием, госпожа, - последовал ответ. Голос у него был глубокий, но лишенный грубости, почти что музыкальный.

    - Итак, паршивец, явился! - прервала их Кейтлин, спускаясь по лестнице в своем лучшем наряде - алой шелковой тунике, расшитой золотом, поверх темно-синей нижней. За ней шла Дилис, тоже разодетая, в серебристо-розовой парчовой тунике поверх темно-розовой и, наконец, Map - в обычном голубом платьице.

    - Дьюи цел и невредим, Кейтлин, - мягко сказала Уинн, но в ее тоне чувствовалась едва заметная резкость. - Мне бы хотелось знать, почему вы так вырядились сегодня?

    - Ты думаешь, мы не окажем честь Ризу из Сант-Брайда, когда он приедет просить твоей руки? Кроме того, мы не хотим, чтобы он забыл о своем обещании тоже дать нам мужей, сестра. - Взгляд Кейтлин остановился на Мейдоке, которого она тщательно изучила, обратив внимание на длинную тунику из сине-зеленой шелковой парчи, отороченной роскошной коричневой куницей, но скромно украшенную по вороту и длинным рукавам. Однако прекрасный шелковый пояс, опоясывающий тонкую талию, с золотой пряжкой искусной работы, украшенной янтарем, говорил о нем как о человеке с определенным положением.

    - Кто это? - спросила она хитро.

    - Мой господин, это мои младшие сестры, Кейтлин и Дилис, - сказала Уинн. - Сестры, я представляю вас Мейдоку, принцу Пауиса. Это он нашел нашего брата прошлой ночью и приютил его до утра.

    - Вас привело в Гарнок какое-нибудь дело или вы просто проезжали по нашим землям? - грубо спросила Кейтлин. Никто, кроме нее, не решился бы на подобный вопрос.

    Мейдок из Пауиса улыбнулся, признавая в ней возможного противника.

    - У меня здесь дело, но не к вам, - ответил он.

    Уинн хотелось рассмеяться при виде раздраженной Кейтлин. Вместо этого она сказала;

    - Пора на мессу, мы должны быть благодарны за этот день. Наш брат, лорд Гарнока, вернулся невредимым.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26