Бертрис Смолл » Исторические любовные романы » «Ворон»

- Это все его отчаянное желание иметь детей. И ты знаешь, Эдит, что все объясняется этим. Он никому так не доверяет, как тебе.

    - Кэдерик рассказал мне о твоем приговоре. Зачем ты ему это сказала в гневе, чтобы отомстить за его дурное к тебе отношение? - Эдит беспокойно теребила кусок туники. Она была старше Уинн на несколько лет, однако испытывала благоговейный трепет перед юной женой свекра. В конце концов, Уинн целительница, а к целительницам относятся с уважением.

    - Кэдерик сказал мне, что в юности перенес тяжелую болезнь. Она поразила не только его лицо и шею, но также и его мужское естество.

    Лекарям хорошо известно, что когда такое происходит, семя мужчины становится безжизненным. Иногда, но крайне редко, такой мужчина может произвести одного ребенка, но это маловероятно. Вот это я и сказала Кэдерику, но он не поверил мне, Эдит.

    Эдит понимающе кивнула.

    - Я всегда считала себя не способной родить ребенка, - медленно сказала она, - и, честно говоря, Кэдерик мало уделял мне внимания, прежде чем взять других женщин. Потом появились Бирангари, Дагиан, Элф и, наконец, Хейзел. Поначалу я завидовала, но скрывала свои чувства, чтобы не вызвать неудовольствия Кэдерика, поскольку моя неспособность произвести ребенка была, конечно, не его виной. Но как только все эти девушки оказались такими же бесплодными, как и я, мы стали друзьями. Как и я, они горы сдвинули бы с места ради ребенка. Я какое-то время уже начала подозревать, что все дело в моем муже, думаю, и его другие женщины тоже.

    Но ни одна из нас не произнесла этого во весь голос.

    - Конечно, нет. Кэдерик измеряет мужское достоинство по количеству сыновей, как ты хорошо знаешь.

    - Бедный мой муж, - произнесла Эдит, чуть не плача.

    - Солнце встало, нам пора отправляться за ветками сосны, розмарином, миртом и остролистом, - сказала Уинн, указав на небо через открытую дверь зала. - Эти декабрьские дни такие короткие, Эдит. А где остальные? Они, конечно, не допустят, чтобы мы сделали все одни.

    Элдред, пойди приведи остальных женщин лорда Кэдерика, которые так предусмотрительно исчезли. Мы с ними тотчас же встретимся там, где растет мирт.

    - Да, госпожа, я приведу вам лентяек.

    Она быстро заковыляла, бормоча что-то себе под нос.

    - Она старая, хотя все еще резва, - заметила Уинн, с улыбкой посмотрев на Эдит, которая наконец овладела собой.

    Застегнув на себе накидки изящными серебряными брошками, две женщины взяли плетеные корзинки и поспешили к ожидающим их женщинам Кэдерика. Их уважение к Уинн было столь велико, что они не мешкая пошли к назначенному месту.

    Уинн радостно их приветствовала.

    - Хейзел, ты самая маленькая, собирай ягоды мирта на нижних ветках, а Бирангари, как самая высокая, оберет верхние ветки. Когда закончите, нарежьте больших и красивых веток для зала. Элф, ты разумно надела перчатки, как я погляжу. Возьми тогда мой нож и нарежь остролиста. Дагиан, Эдит и я нарежем веток сосны.

    - А розмарин? - поинтересовалась Бирангари.

    - У меня много его в огороде, - ответила Уинн. - Мы нарвем его, когда вернемся.

    День выдался довольно ясный, ветер был несильный. Вдали в лесу раздавался звук охотничьего рожка, лай собак. Женщины почти не замечали звуков охоты, они были поглощены своим делом. Корзинки наполнялись ягодами мирта, которые придадут особый аромат святочным свечам. В руках у них были охапки веток, которыми они украсят дом. Хейзел сбегала в дом за слугами, чтобы те помогли донести ветки.

    Вернувшись в дом, женщины поспешили на кухню готовить праздничные свечи. Повар Хил, недовольный вторжением женщин, ворчал что-то себе под нос, однако отправил сына за оловянными формочками. Сладкие пироги, пропитанные медом и посыпанные сверху маком, загадочно появились на столе рядом с кувшином холодного пенистого сидра. Ягоды мирта нагрели, чтобы вытопить из них ароматный воск, который влили в другой котелок, наполненный пчелиным воском, потому что святочные свечи всегда делались из пчелиного воска. Формочки аккуратно заполнили, осторожно поместив фитили.

    - Думаю, это будут самые удачные свечи, которые мы когда-либо делали, - объявила Эдит. - Я не заметила ни одного пузырька воздуха, который испортил бы наши труды.

    - У нас будет веселый праздник и удачный благодаря кабану, отозвалась Бирангари.

    - Давайте отнесем пироги и сидр в зал. Думаю, мы заслужили отдых, прежде чем начнем украшать дом. Свечи установим лишь завтра, сказала Уинн.

    Они пришли в зал и уселись у глазного очага перекусить и посплетничать. Пошатываясь на своих некрепких ножках, вошел Арвел, которого все кругом баловали. Теперь, когда семейство Болдера покинуло Элфдин, в доме из детей остались лишь Арвел и Аверел, кого еще можно было баловать. Страстно желая иметь собственных детей, жена Кэдерика и его другие женщины не могли не обожать детей Уинн. Она молча наблюдала за ними, чувствуя их боль и желая всей душой, чтобы судьба была милостива к ним.

    Наконец, когда уже нельзя было больше тянуть время, шесть женщин с помощью Элдред и служанок начали украшать зал ветками.

    Комната, обычно простая, стала приобретать праздничный вид. Аромат сосны - крепкий и свежий - заполнил зал. Закончив наконец, они отошли в сторону полюбоваться на свои труды и все вместе улыбнулись.

    - Лучше, чем в прошлом году, - воскликнула маленькая Хейзел, хлопая в ладоши, а остальные засмеялись.

    - Она права, - согласилась Бирангари. - Это будут самые замечательные святки, я просто знаю это!

    Солнце стало опускаться в прохладное пятно полинялой краски за западными холмами. В середине декабря закат наступал тогда, когда в июле была середина дня. Уинн с беспокойством смотрела в раскрытую дверь зала.

    - Кабан, наверное, ускользнул от них, - обронила Эдит. - Им придется отправляться на охоту завтра.

    - Подожди, - сказала Бирангари, склонив голову набок. - Мне кажется, я слышу лай собак.

    - Да, - согласилась Эдит. - Они возвращаются. Давайте выйдем и посмотрим, убили ли они зверя.

    Уинн подхватила на руки сына и вместе с другими поспешила встречать возвращающихся охотников. Они уже видели их на тропе, ведущей к дому. Но подождите.., не хватало одного всадника, и это был Эдвин. Уинн сунула Арвела в руки Эдит и бросилась навстречу мужчинам. Только тогда она заметила за лошадью Кэдерика носильщиков с ношей. Ее сердце бешено забилось, и она припустилась еще быстрее.

    Добежав до охотников, она увидела раненого Эдвина, лежащего на своем щите.

    - Что случилось? - потребовала она ответа у пасынка. - Ну, рассказывай, что произошло, либо Бог свидетель, я голыми руками вырву сердце из твоей груди! - На ее лице была маска необузданной ярости.

    - Говоришь как.., настоящая.., саксонская жена, - с трудом произнес Эдвин, слабая улыбка тронула его губы. - Я.., поправлюсь.., дорогая.

    - Что произошло? - повторила Уинн, сверкая глазами на Кэдерика. Не успел он ответить ей, как она начала отдавать приказания. - Ты! - пальцем указала на одного охотника. - Беги во всю прыть в зал и передай старухе Элдред, чтобы она приготовила горячую воду, вина и мой мешок с травами. И еще повязки! И освободите высокий стол. Я хочу, чтобы мой господин лежал там, когда я буду его осматривать. - Ее взгляд упал на носильщиков. - Вы не можете идти быстрее? Кэдерик, я жду твоего объяснения! - "Господи, какой Эдвин бледный", - в страхе подумала она.

    Наконец они добрались до дома. Когда Эдвина внесли в зал и осторожно положили на высокий стол, Кэдерик Этельмар поведал о случившемся обступившим его женщинам. Уинн, слушая рассказ Кэдерика, разрезала на Эдвине одежду, чтобы лучше разглядеть раны.

    - Мы почти весь день выслеживали кабана, - начал Кэдерик. - Несколько раз мы даже видели его, но ни разу не были настолько близки к нему, чтобы убить. Наконец после полудня зверь остановился в зарослях вереска в самой дальней части леса. Эдит, дай мне вина. У меня горло пересохло.

    Его жена быстро поставила рядом с ним кубок, и, осушив его, Кэдерик вытер рот тыльной стороной ладони.

    - В лесу было темно и мрачно, - продолжал он. - Собаки были готовы броситься на кабана. Они лаяли, выли и рвались за ним прямо в заросли. Несколько было убито и покалечено, но потом вся стая напала на него. Он вырвался из своего укрытия и бросился прямо на нас. Я сделал удачный выстрел, Эдит, но споткнулся о камень и упал. Зверь устремился прямо на меня. Я уже слышал его отвратительное дыхание, когда пытался удрать с его пути. Тогда отец рванулся вперед и пустил стрелу. Зверь был слишком близко от него, но он убил его единственным выстрелом. В предсмертной агонии кабан сильно боднул отца. Он спас мне жизнь, - закончил Кэдерик. На минуту на его лице появилось юношеское выражение, и сердце Эдит рванулось к мужу.

    Зал затих, пока Уинн мрачно разрезала на Эдвине одежду. Похоже, рана была где-то в паху. Нижняя часть тела тана была вся окровавлена.

    Часть крови уже засохла и потемнела, медленно вытекающая была ярко-алого цвета. Он сморщился, когда ей пришлось отдирать кусок ткани, которая уже прилипла к коже.

    - Извини меня, любовь моя, - сказала Уинн.

    - У меня так.., кружится голова, - слабо прошептал он.

    - Элдред! Дай господину вина, настоянного на травах, - приказала Уинн.

    Наконец все раны открылись перед ней, и вид их ужаснул ее. Кабан сдох, но перед своим концом жестоко ранил Эдвина. Было по крайней мере три больших раны в верхней части бедра и в паху Все глубокие, но две уже перестали кровоточить. Третья рана была самая серьезная, потому что зверь задел артерию, проходящую в паху. Отверстие было невелико, но кровотечение не прекратилось.

    Уинн смотрела на рану, кусая от огорчения губу Она ведь не хирург, а здесь нужна была помощь хирурга. Если бы прокол был больше и более открытый, она могла бы зашить сама. Чтобы добраться до артерии и успешно закрыть ее, ей нужно больше открыть рану Она не осмеливалась, ее пугало отсутствие навыков. Если она рискнет и разрежет слишком глубоко, она может причинить еще больший вред, чем кабан. Однако если она не остановит кровотечение, Эдвин умрет. Он увидел ее нерешительность.

    - В чем.., дело? - спросил он, отталкивая прочь скрюченную руку Элдред с кубком вина.

    Его не надо беспокоить, подумала Уинн и сказала:

    - Я обдумываю лучший способ лечения, мой господин.

    Он заметил в ее глазах скрытое беспокойство, но не стал дальше настаивать. Она постарается сделать все, что в ее силах, ну а если такова воля Божья, что ему суждено умереть, тогда ни молитвы, ни надежды не могут помочь.

    - Выпей вина, любовь моя, - посоветовала она. - В него добавлены яйца и тонизирующие травы. Я должна успокоить твоего сына, прежде чем возьмусь за дело. - Поцеловав его в лоб, она спустилась с помоста, на котором стоял стол, в зал и направилась к тому месту, где стояли Кэдерик и Эдит.

    - Он будет жить? - прямо спросил Кэдерик.

    - Не знаю, - честно ответила Уинн. - У него три раны, две довольно глубокие, но они перестали кровоточить, а третья рана затронула артерию. Она недостаточно широка, чтобы я могла зашить артерию. Я попытаюсь другим способом остановить кровь.

    - Если тебе это не удастся, тогда он умрет. Ты это говоришь, уэльская женщина?

    - Да, - ответила Уинн, и ее зеленые глаза наполнились слезами.

    - Тогда ты будешь моей, - безжалостно объявил он.

    Эдит буквально задохнулась, пораженная жестокими словами мужа.

    - Никогда! - яростно ответила Уинн и, отвернувшись от них, направилась к Эдвину - Ох, Кэдерик, как ты можешь произносить такие слова, когда твой отец на смертном одре? - всхлипывала Эдит.

    Ок отвел ее к скамье у очага, и они вместе сели. Голубые глаза Эдит переполняло беспокойство, но муж приложил к ее губам ласковые пальцы, чтобы остановить слова, готовые сорваться с ее уст.

    - Она может дать мне ребенка, Эдит, - тихо произнес он. - Пока жил отец, у меня не было другого выбора, как признавать ее его женой.

    Но скоро отец умрет. Уинн будет моей, и я смогу с ней делать все, что пожелаю. - Его глаза блестели от предвкушения удовольствия.

    - Если на то будет воля Божья и отец умрет, она станет его вдовой, и к ней следует относиться так же почтительно, как к жене. Ты таким образом хочешь проявить к ней свое уважение? Подчинив ее себе? Ох, Кэдерик! Я никогда не подозревала в тебе такое бесчестье.

    - Уэльскую женщину привезли в этот дом как рабыню. И она часть моего наследства. Я могу делать с ней, что захочу - Твой отец освободил ее в этом зале перед всеми нами, - тихо плакала Эдит. - Она твоя мачеха, и то, что ты предполагаешь совершить, означает кровосмешение! Это худший из грехов, мой муж! Не делай этого, Кэдерик, молю тебя! Мы найдем тебе новую молодую плодовитую наложницу, только не Уинн!

    - Я не желаю никого другого, только ее!

    Во взгляде Эдит жалость смешалась с отвращением.

    - Молю тебя, мой муж. Я мало чем могу помочь тебе, если ты настаиваешь на своем.

    Уинн не позволила переносить Эдвина из зала. Слуги нежно подняли его, чтобы подстелить соломенный тюфяк Уинн промыла, прижгла и обработала его раны со всей тщательностью. Большие раны, хоть и страшные на вид, заживут легко, если она сможет избежать нагноений.

    С меньшей, более опасной раной гораздо труднее, поскольку ей никак не удавалось остановить медленное кровотечение. Несколько раз, сильно надавив в области раны, ей удавалось остановить кровь, но когда она отпускала руку, рана вновь открывалась, и жизненные силы Эдвина начинали вытекать из нее.

    К середине ночи Уинн забилась в темный угол зала и несколько коротких минут проплакала от отчаяния. Им нужен хирург! У нее просто нетумения расширить рану и зашить артерию. Большую часть ночи

Эдвин то терял сознание, то снова приходил в себя. Хотя у него начался жар, Уинн знала, что таким образом тело борется с болезнью. Потеря крови - вот что убьет его. К концу ночи сознание у тана на короткое время прояснилось.

    - Приведи семью, - сказал он Уинн, и она бросилась будить всех, заснувших прямо в зале. Никто не покидал их во время этих часов.

    Когда все собрались перед Эдвином, он произнес:

    - Я умираю. Я это чувствую. Кэдерик, сын мой. Ты мой наследник Элфдин твой. Я даю тебе мое отцовское благословение, но ты должен мне кое-что пообещать.

    - Что угодно, отец! - сказал Кэдерик, не в силах скрыть своего стремления получить наследство.

    Легкая горькая улыбка коснулась губ тана, и он продолжал уже с большим трудом:

    - Будь добр с Эдит. С твоими женщинами.

    - Обещаю, отец.

    - Поклянись, что ты будешь почитать и защищать свою маленькую сестру Аверел, мой сын.

    - Клянусь, отец! Я жизнью своей буду беречь ее и позабочусь, чтобы она в свое время вышла замуж. - И в этой клятве он был искренен, поскольку не держал зла против малютки.

    - И Арвел тоже! Я.., сделал его.., своим...

    - Мальчик не пострадает от меня, отец, - сказал возможно более уклончиво Кэдерик Нет, Арвел не пострадает, если его мать окажется сговорчивой, а это зависело от безопасности ее ребенка. Кроме всего прочего, Уинн была хорошей матерью, и Арвела он будет держать заложником, что обеспечит покорность матери.

    - Уинн! - прохрипел Эдвин.

    - Я здесь, любовь моя, - отозвалась Уинн, склонившись над ним, чтобы ему легче было говорить.

    - Я никого не любил, кроме тебя.., моя дикая.., уэльская.., девочка.

    Никогда.

    - Эдвин, - почти простонала она. - Я не смогу вынести того, что произойдет! Я всю жизнь училась спасать людям жизнь, но у меня нет знаний хирурга. Прости меня!

    Он улыбнулся и слабо кивнул:

    - Прощаю.

    - Я люблю тебя, Эдвин. Вначале я не могла, но потом полюбила. Как можно не полюбить тебя? Ты самый добрый, самый лучший человек, которого я знала в своей жизни!

    - Лучше, чем.., другой? - нежно спросил он.

    - Да! - быстро ответила она, и он вновь улыбнулся, зная, что она обманывает его, но эта самая ложь уверила его, что она на самом деле его любит, по крайней мере так, как она любила своего принца.

    Потом тан заговорил вновь:

    - Кэдерик, сын мой!

    - Да, отец?

    - Поклянись, что ты будешь чтить, уважать и защищать мою жену и мою вдову. Поклянись, что ты будешь охранять Уинн! - Это отняло у тана почти все оставшиеся силы.

    Кэдерик посмотрел на умирающего отца. Жизнь в его глазах быстро угасала. "Осталась минута-другая", - подумал он бесстрастно.

    Внезапно ужасающая мысль поразила тана. Вытянув удивительно сильную руку, он схватил сына.

    - Клянись! - прохрипел он, стараясь скрыть отчаяние в голосе, когда сама его жизнь подходила к концу. - Клянись!

    - Кэдерик, мой муж, во имя Всевышнего, молю тебя, поклянись, - просила Эдит.

    - Мой господин! Мой господин! - Его четыре младшие жены, обступив его со всех сторон, цеплялись за него раздражавшими его пальцами. Он стряхнул их всех.

    - Клянись! - Голос Эдвина перешел в шепот, но они все еще ясно слышали произнесенные слова.

    Холодные глаза Кэдерика встретились с глазами Уинн, когда предсмертный хрип вырвался из горла Эдвина Этельхарда.

    Эдит и другие женщины упали на колени и начали молиться, когда рука тана разжалась и выпустила руку сына, безжизненно упав.

    Старая Элдред медленно прошаркала через весь зал и распахнула дверь навстречу утру. Широкий луч солнца брызнул по полу. Где-то вдали послышалась светлая песня жаворонка. А потом, не спуская ни на минуту глаз с Уинн, новый тан Элфдина произнес безжалостным, резким голосом:

    - Теперь, уэльская женщина, ты моя!

Глава 17

    Несмотря на яркий декабрьский солнечный свет, день был мрачный.

    Уинн отошла от тела Эдвина и направилась к Эдит.

    - Как вы обычно хороните своих умерших? - спросила она коленопреклоненную женщину. "Сегодня день зимнего солнцестояния, - подумала она. Подходящий день для того, чтобы умереть, как и любой другой". Беззвучные слезы катились по ее липу.

    Обессиленная, Эдит с трудом поднялась на ноги.

    - В старые времена среди нашего народа существовал обычай сжигать усопших. Люди, живущие к югу от нас, предавали своих мертвых земле и клали вместе с ними в могилу столько вещей, сколько покойный заслуживал и сколько могли позволить себе его родственники. С приходом священников мы просто хороним. Кладбище - рядом с маленькой церковью.

    - Ты поможешь мне подготовить тело? - спросила Уинн. Она чувствовала себя уставшей и была сражена словами Кэдерика у тела бедного Эдвина. У нее болели груди, и, взглянув вниз, она обнаружила, что ее туника была не только в пятнах крови, но и молока.

    - Конечно, я помогу тебе, - быстро отозвалась Эдит, видя, в каком состоянии находится Уинн, и обняла ее, - но сначала тебе надо покормить Аверел.

    - Не начинай без меня, - мрачно сказала Уинн. - Я должна, как жена, оказать Эдвину последнюю дань моего уважения, которое он заслужил. - Она освободилась из рук Эдит и взяла у няни спящую дочь.

    Усталой походкой она поднялась по лестнице в большую спальню, где поменяла Аверел пеленку, а потом села, полностью изнуренная, покормить Аверел. Она баюкала малютку, пока та с жадностью сосала ее грудь.

    Обжигающие слезы медленно катились по ее щекам. Уинн задумалась над той угрозой, которая сейчас нависла над ней.

    Кэдерик откровенно заявил о своих намерениях, но она просто не могла допустить подобного. Уинн отдавала себе отчет в том, что сейчас она очутилась в худшем положении, чем тогда, когда Рори Бэн привез ее в Элфдин. Тогда она просто носила дитя, теперь их у нее двое, и их жизнь зависит от нее. Ей не удастся убежать с ними. Она должна остаться в Элфдине, но как уклониться от похоти Кэдерика, вот что занимало ее мысли. Ей нужен отдых и время, чтобы все хорошенько обдумать. Интуиция подсказывала ей, что Эдит ей в этом поможет.

    Она почувствовала на себе его взгляд и, подняв глаза, увидела стоящего в спальне Кэдерика. Сколько времени он был здесь, она не знала. Он надменно стоял, опираясь на перемычку двери. У нее возникло непреодолимое желание убить его прямо на месте.

    - Что тебе нужно? - спросила она ледяным тоном, не скрывая своей ненависти и отвращения к нему. - Твою сестру огорчит, если ты помешаешь ее еде. Ты уже отправил гонца к брату?

    - Если задумала сбежать из Элфдина, - сказал он угрожающе, - расстанься с этой мыслью. Меня огорчит, если придется поставить тебе клеймо, как сбежавшей рабыне.

    - Я не рабыня, и ты это прекрасно знаешь. Я вдова твоего отца и мать его дочери и не собираюсь никуда забирать Аверел из ее дома, где она находится в безопасности под защитой своего брата. Я никогда не брошу своих детей, Кэдерик. Поэтому я остаюсь здесь, чтобы быть уверенной, что ты верен своей клятве отцу.

    - Ты не боишься меня, правда? - спросил он, подойдя к ней. Он протянул руку и коснулся ее головы.

    - Нет, - спокойно ответила Уинн, - я не боюсь тебя, Кэдерик. Я презираю тебя, потому что, несмотря на твое имя, ты трус и хвастун в моих глазах Если ты попытаешься приставать ко мне, я приложу все силы, чтобы убить тебя. Проще я сказать не могу.

    Он неприятно расхохотался, его пальцы схватили Уинн за косу, заставляя ее приподнять лицо, чтобы он мог взглянуть в ее зеленые глаза.

    - Несмотря на наши разногласия с отцом, уэльская женщина, я восхищался им и перед ним в долгу, который не смогу никогда ему вернуть, потому что он отдал за меня жизнь. Даю тебе месяц, чтобы ты как следует оплакивала моего отца, а потом ты перейдешь в мою постель.

    Каких сыновей ты принесешь мне, уэльская женщина! Мне все равно, что ты не любишь меня, кроме детей, мне от тебя ничего не нужно. Роди их мне, и я буду обращаться с тобой, как с королевой.

    - А если я не дам тебе детей, которых ты так отчаянно жаждешь, Кэдерик Этельмар? Что тогда? - свирепо спросила Уинн и подняла свою покормленную дочку к плечу, чтобы она отрыгнула.

    - Ты дашь мне, уэльская женщина, - зарычал он. - Ты дашь! - И он, наклонившись, впился в нее губами.

    У пораженной Уинн хватило присутствия духа больно укусить губы обидчика. Когда он с ревом ярости отпрянул от нее, она плюнула ему в лицо.

    - Это вес, что ты когда-нибудь получишь от меня, Кэдерик Этельмар. Гнев и презрение! Ничего больше. Держись подальше от меня, мой господин!

    Мгновение у него был такой вид, будто он вот-вот набросится на нее, столько ярости отразилось на его побагровевшем лице. Потом внезапно ярость, охватившая его, исчезла, и новый тан Элфдина разразился смехом.

    - Клянусь Богом, Уинн, - он впервые назвал ее по имени, - что ты за женщина! Что ты за женщина! - Потом, повернувшись, вышел из спальни, оставив ее потрясенной и, если это вообще возможно, еще более уставшей и опустошенной.

    Она снова села, убаюкивая Аверел. Посмотрев на личико дочки, она почувствовала, как слезы вновь стали заволакивать глаза. Как похожа малышка на Эдвина. Как похож Арвел на Мейдока. Неужели до конца ее дней приятные, с горьким привкусом, воспоминания об этих двух удивительных мужчинах будут являться ей? Что с ними станет? Головка Аверел теперь лежала на ее руке, Уинн встала, чтобы уложить девочку в колыбель, потом вышла из спальни и вернулась в большой зал, где ее ждали.

    - Уилла, - обратилась она к няне своей дочери, - поднимись в спальню и сядь подле твоей маленькой хозяйки. - Потом, повернувшись к женщинам, сказала:

    - Давайте подготовим лорда Эдвина в последний путь.

    С тела Эдвина сняли одежду и нежно обмыли его. Рана, убившая его, уже не кровоточила, сморщилась и стала белой. Элдред поднялась в большую спальню и вернулась с лучшей одеждой покойного. Сначала они надели на него красно-оранжевые чулки с желтыми подвязками накрест, потом мягкие кожаные туфли с острыми носками. Поверх полотняной рубашки была надета нижняя туника желтого цвета и длиннополый кафтан из сине-фиолетовой, с золотом, парчи, который был перехвачен позолоченным кожаным поясом. Ему старательно расчесали темно-каштановые вьющиеся волосы.

    Уинн нежно расчесала прекрасную бороду Эдвина, обнаруживая то тут, то там серебристые волоски, которых раньше не замечала. У нее опять потекли слезы. С тяжелым вздохом она надела на шею Эдвина его любимую золотую цепь. В зал внесли деревянный гроб.

    - Где его оружие? - спросила она, ни к кому персонально не обращаясь.

    - Оно у меня, - ответил Кэдерик.

    Тело положили в гроб, и Уинн расправила одежду, чтобы она лежала ровно. Меч тана пристегнули к его поясу, его лук и колчан положили по обе стороны. Руки Эдвина скрестили на груди, щит положили так, словно он держал его руками. Уинн отошла чуточку назад и посмотрела на Эдвина. - "Он хорошо выглядит", - печально подумала она.

    Гроб с телом тана отнесли в церковь и поставили перед алтарем, чтобы слуги могли проститься со своим погибшим хозяином. Вдова поднялась к себе в комнату вымыться и переодеться в чистое платье.

    Потом она вернулась в церковь и пробыла у гроба мужа до самых похорон. В маленькой церкви ярко горели свечи. Уинн безмолвно стояла на коленях рядом с гробом, едва замечая торжественную процессию плачущих слуг и фермеров.

    - Его надо предать земле сегодня до захода солнца, - сказал Кэдерик - Я не хочу, чтобы его призрак ходил по Элфдину, - Эдвин мертв, и ты можешь похоронить его сегодня, - резко сказала Уинн, - но он знает, что у тебя на сердце, Кэдерик Это было последнее, что он увидел в твоих глазах перед смертью. Не скорбь или сыновняя почтительность, а необузданная похоть к его жене. Пусть твоя смерть когда-нибудь будет еще более жестокой.

    Весь декабрьский день люди Элфдина прощались со своим господином; Когда наконец все прошли, Гита привела Арвела. Уинн поднялась с колен и, взяв сына на руки, показала ему Эдвина.

    - Па умер, - пролепетал Арвел. - Гита говорит. - Слеза скатилась по его пухленькой щечке.

    - Да, мой сынок. Па умер и ушел на небеса к нашему Господу Богу.

    Мы должны помолиться за него.

    И по ее щеке потекла слеза.

    Арвел посмотрел на мать серьезным взглядом Мейдока, его лицо было похоже на лицо отца в миниатюре, и мрачно произнес:

    - Рик плохой. Не люблю! Хочу па, мама!

    - Па не вернется, Арвел, - терпеливо она пыталась втолковать малышу, - ты не должен сердить лорда Кэдерика, мой сынок. Па это не понравится. Ты понял маму?

    Мальчуган кивнул головой, но Уинн видела, что ему трудно понять ситуацию, в которой они оказались. Зачем это ему? Ему нет еще и трех лет. Она повернулась к Гите.

    - С этого момента, Гита, ты должна еще больше беречь Арвела, ты поняла меня?

    - Да, госпожа, - ответила она. - Не беспокойтесь, я буду держать малютку подальше от глаз нового господина. Мы не дадим ему повода для неудовольствия.

    Они похоронили Эдвина на закате, рядом с могилой его первой жены, леди Милдред. Уинн сама закрыла гроб, но прежде в последний раз поцеловала мужа в холодные жесткие губы, так не похожие на его прежние, любящие и мягкие.

    - В старые времена жен хоронили вместе с мужьями, - заметил Кэдерик ко всеобщему ужасу.

    Охваченная скорбью, Уинн не ответила ему; когда могилу закопали, она осталась возле нее.

    - Оставь ее! - шикнула Эдит на мужа, который хотел заставить Уинн вернуться в зал.

    - Она умрет от простуды, - запротестовал он. - Я не могу допустить, чтобы она навредила себе. Ты знаешь, что она мне нужна!

    - Пока у нее есть Арвел и Аверел, о которых она должна заботиться, она не сделает с собой ничего дурного, - мудро сказала Эдит.

    Когда продрогшая Уинн наконец возвратилась в зал, в ее лице не - было ни кровинки. Она не остановилась у очага отогреть руки, а прямо направилась в большую спальню, позвав с собой домашнего слугу.

    Спустя несколько минут она появилась вновь, за ней следом слуга тащил тяжелый деревянный сундук - Что ты делаешь? - сурово спросил Кэдерик.

    - Я ухожу из большой спальни. Теперь она по праву твоя и Эдит.

    - Ты должна остаться.

    - Нет! - упрямо ответила она и, повернувшись к слуге, велела перенести свои вещи в аптеку. Слуга шатался под тяжестью сундука.

    - Ты должна спать в большой спальне, - повторил Кэдерик. - В аптеке нет места для тебя, моей сестры и няни.

    - С твоего позволения, мой господин, твоя сестра и Уилла могут остаться в большой спальне. А я нет. Я буду спать на тюфяке в аптеке. Я домашний лекарь, и мое право быть там. - Она повернулась и через весь зал направилась к маленькой комнатке.

    - Она со вчерашнего дня ничего не ела, - забеспокоилась Эдит. - Я скажу, чтобы ей отнесли тарелку с едой, - Если она станет есть, - ледяным тоном произнес Кэдерик, - тогда пусть присоединится к нам за высоким столом. Она вдова моего отца, и ее место среди нас.

    - Кэдерик, прошу тебя, позволь мне только сегодня вечером поухаживать за ней. Ее горе больше, чем ты можешь себе представить.

    - Тогда отнеси ей еду Ты должна не спускать с нее глаз, Эдит, и следить, чтобы она оставалась здоровой. Она родит мне сына до исхода нового года.

    Эдит печально покачала головой при этих словах мужа. Уинн не похожа ни на одну из женщин, которых она знала прежде. Ни Эдит, ни младшим женам никогда не пришло бы в голову отказать в чем-нибудь Кэдерику, а Уинн сделала это. Эдит знала, что Уинн скорее всего права в оценке отчаянного состояния Кэдерика. Детей не будет, и, когда Кэдерик устанет добиваться их от Уинн, что тогда? Что станет с ней? Эдит знала, что ежедневно терпеть неудачу - для Кэдерика слишком большое испытание, чтобы он мог его вынести.

    - Господь и пресвятая Дева Мария, помогите нам всем, - прошептала она кротко.

    Все последующие дни Эдит со всевозрастающим беспокойством наблюдала за Кэдериком, который неотступно следил за Уинн, когда она попадала в его поле зрения. Ни она, ни другие женщины раньше не видели его таким. Он был одержим Уинн.

    - Что, если она принесет ему ребенка? - задала вопрос Бирангари, который был у всех на уме. - Что с нами будет?

    - Уинн уверяла меня, что он не может иметь детей, - старалась успокоить их Эдит. - Она говорит, что перед самой нашей свадьбой Кэдерика поразил тяжелый недуг, который уничтожил жизненную силу его семени.

    - Что, если он, несмотря на это, влюбится в Уинн? - спросила Дагиан.

    - Она его презирает, - высказалась маленькая Элф.

    - Да, - согласилась Хейзел. - Думаю, если б не дети, она убила бы себя после смерти лорда Эдвина, но она без ума от своих детишек - И все равно он околдован ею, - сказала Бирангари.

    - Мы должны помогать ей, пока не излечим нашего мужа от болезни, которая гложет его, - сказала Эдит. - Уинн всегда была с нами добра, даже когда лорд Эдвин сделал ее своей женой. Она не виновата, что Кэдерик желает ее. Она не поощряла его. Она будет рада вести жизнь вдовы Эдвина и целительницы Элфдина и растить детей в мире со всеми нами.

    - Как нам помочь ей, Эдит? - спросила Бирангари.

    - Дайте мне поговорить с ней. Она скажет, что нам делать.

    - Он дал мне только месяц для оплакивания мужа, - объяснила Уинн Эдит. - Потом, он говорит, я должна прийти в его постель. Этого никогда не будет, Эдит!

    - Но что ты сделаешь?

    Уинн покачала головой.

    - Честно сказать, не знаю, но мне приятно, что в тяжелый для меня момент я могу положиться на тебя и остальных женщин.

    Кэдерик, однако, ожидал, что его беспомощная жертва попытается перехитрить его. С ловкостью, которой Уинн в нем даже и не подозревала, он ровно через пять недель после смерти отца дождался, когда все его женщины были в пекарне. Уинн в это время в аптеке готовила лекарство от головной боли для одного из слуг. Кэдерик схватил и потащил отбивающуюся Уинн в большую спальню. Он сразу же засунул ей в рот кляп, чтобы никто не услышал ее криков. Уложив Уинн на кровать, которую сделал для нее Эдвин, он привязал ее ноги и руки к столбикам кровати пеньковой веревкой. И оставил в таком положении.

    Когда ее ярость несколько утихла и сердце перестало бешено колотиться в груди, Уинн лихорадочно начала обдумывать ту опасную ситуацию, в которой она очутилась. Она попробовала прочность веревок, но они были крепкими и при малейшем движении врезались в кожу Кляп, хотя и не позволял ей кричать, не причинял чрезмерных неудобств. Она могла дышать и глотать. Пораженная, Уинн поняла, что ничего не сможет сделать. Ей просто оставалось ждать следующего шага Кэдерика, ясно представляя себе, что это будет за шаг.

    От чувства полной беспомощности она некоторое время лежала не двигаясь, потом гнев снова обуял ее. Ей казалось, что она уже несколько часов лежит привязанная к кровати, как вдруг до нее донесся звук шагов на лестнице Ленивой походкой он подошел к кровати и долгим, пристальным взглядом посмотрел на нее. Наконец протянул руку и вынул кляп.

    - Кэдерик, ты не боишься, что я закричу?

    - Можешь кричать, сколько хочешь, Уинн. Я отослал Эдит и остальных женщин в мои покои. Здесь тебе помочь некому - Сколь умен ты, мой господин, чтоб так умело подготовить это насилие.

    Он непринужденно рассмеялся, успокоенный ее беспомощностью.

    - Ты, Уинн, глупо поступаешь, воюя со мной. Ты ведь знаешь, что я все равно добьюсь своего. Что ты можешь сделать, чтобы помешать мне? Ничего! Так не лучше ли тебе отдаться мне по доброй воле? Знаю, мои женщины тебе рассказали уже, какой я великолепный любовник, - хвастался он и, склонившись к ней, оттолкнул ее голову набок, чтобы поцеловать в шею.

    - Ты вызываешь во мне отвращение, - ледяным голосом произнесла она. - Нет ничего мужественного в том, чтобы насильственно овладеть женщиной, мой господин. - Прикосновение его влажного рта к ее коже было омерзительным.

    - Можешь меня ненавидеть, если хочешь, Уинн, я все равно добьюсь от тебя детей. Это единственное, чего я хочу от тебя, от твоего плодовитого чрева.

    - У тебя не будет детей, Кэдерик, - спокойно отозвалась Уинн. Почему ты упорно отказываешься это понять? Скольких женщин ты проткнул своим оружием, которым ты так гордишься? И ни одна не принесла тебе ребенка. Как ничего не вышло из всех твоих усилий прежде, так ничего не получится и сейчас. Зря будешь стараться, позоря меня перед всеми в Элфдине и покрывая позором память отца. Ты нарушаешь правила приличия и морали своим похотливым отношением ко мне. Неужели тебе не стыдно?

    В ответ он снял с пояса нож и стал срезать с нее одежду Уинн смолкла, она была бессильна. У нее в голове промелькнула мысль, что, к счастью, на ней надето простое рабочее платье и к тому же сильно поношенное.

    Когда Кэдерик окончательно содрал с нее одежду и она предстала перед ним обнаженной, он встал, уставившись на нее остекленевшим взглядом.

    Уинн почувствовала покалывание в груди и едва не рассмеялась.

    - Освободи меня, Кэдерик. У меня начинает течь молоко, и твою сестру надо покормить. Развяжи меня немедленно и принеси мне Аверел! Я никуда не смогу уйти без одежды, а мою ты окончательно испортил своей бессмысленной яростью.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26