Бертрис Смолл » Исторические любовные романы » «Возраст любви»

    В ожидании, пока подадут еду, Джуния уселась за станок. Она ткала большую шпалеру, изображавшую распятие Христа. В последнее время ее интересовали только трагические сюжеты.

    Подошедшая Аргел легко положила руку ей на плечо.

    - Кажется, отец нашел тебе мужа, Джуния, - начала она и ощутила, как напряглась девушка. - Он кузен лорда Мортимера и уже успел овдоветь. В первом браке у него не было детей, и он надеется на наследника от молодой жены. Через несколько дней они с лордом Мортимером приедут погостить.

    - Еще не прошло года после ухода Саймона, - напомнила Джуния.

    - Нет, но мы можем подождать до года, прежде чем затевать свадьбу. Пойми, дитя мое, появление Уильяма ле Клера - это удача для всех нас. Для тебя он прекрасная партия, если, конечно, захочет жениться. Ничем не хуже Риса Фицхью. Аверил счастлива с ним.

    - И ты еще уверена, что меня трогают подобные вещи? - горько рассмеялась Джуния. - Они заботят только мою глупую мать, но не меня, госпожа.

    - Исбел такова, какой ее создал Господь, - рассудительно заметила Аргел. - Как и ты, как и все мы. Но мы с твоим отцом хотим снова видеть тебя счастливей. Ты обещаешь мне поговорить с Уильямом ле Клером и попытаться зажить новой жизнью?

    Она встала перед девушкой и заглянула ей в глаза. Та тяжело вздохнула.

    - Боль никуда не ушла, - тихо призналась она.

    Аргел кивнула и, нагнувшись, поцеловала Джунию.

    - Понимаю, дитя мое.

    - Я постараюсь узнать этого человека лучше и не отвергну сразу. Даже если мы не подходим друг другу, не хочу, чтобы он посчитал меня дурно воспитанной.

    - Тогда я спокойна, - улыбнулась Аргел.

    - Госпожа, что он знает обо мне? - нервно спросила девушка.

    - Все, дитя мое. Твой отец посчитал, что так будет справедливо.

    - Он правильно сделал, - кивнула Джуния.

    - Тогда я расскажу твоему отцу, что ты ждешь прибытия Уильяма ле Клера, - заключила Аргел. - Он будет доволен.

    - А мать знает?

    - Да, - сказала Аргел и, не в силах сдержаться, громко хихикнула.

    Впервые со дня смерти Саймона де Боуна Джуния смеялась так, что по лицу градом катились слезы. Девушка задыхалась, мотала головой, в полном восторге оттого, что добрейшая Аргел, которая никогда ни о ком не сказала дурного слова, питает к Исбел не больше уважения, чем она сама. Но, Господи Боже, до чего же ловко она это скрывала!

    - О, госпожа, - едва выговорила Джуния, наконец овладев собой.

    - Мы ужасно плохие, дитя мое, - ответила Аргел, но губы ее подергивались.

    - Спасибо, - сказала Джуния и, взяв руки Аргел в свои, поцеловала.

    - Дорогая моя девочка, я так хочу твоего счастья, - обронила Аргел, прежде чем поспешить в зал, где с волнением ждали остальные. Улыбка на ее лице сказала им все, что они хотели знать.

    Через восемь дней прибыл гонец от лорда Мортимера с известием, что послезавтра он приедет вместе с кузеном. Весь замок охватила лихорадка приготовлений. Женщины с утра до вечера готовились к приему гостей. Джуния, однако, сидела за станком, игнорируя суету вокруг нес.

    Она сознавала, что, несмотря на нежелание выходить замуж, рано или поздно придется идти под венец. У женщины ее положения имелось только два пути: замужество или постриг. У нее не было призвания к монастырской жизни, а кроме того, по характеру она слишком независима. Унылая монастырская рутина уже через несколько дней сведет ее с ума. А с обетом послушания она попросту не смирится. И все же, хотя по закону женщина должна подчиняться мужу и господину, мужчиной можно ловко манипулировать, как это делали Аргел и особенно Горауин. Нет. Быть женой намного легче, чем монахиней.

    И что собой представляет Уильям ле Клер? Во-первых, он стар. Более чем вдвое старше ее. И хочет наследника.

    Джуния вздрогнула, вспомнив, что для того, чтобы получить наследника, необходимо совокупиться с мужем. Да, Саймон пытался быть с ней нежным, но когда взгромоздился на нее, все показалось таким мерзким, отвратительным...

    И все же мать, Горауин и Аргел, похоже, наслаждались, проводя ночи с отцом. Должно быть, в отношениях мужа и жены есть нечто большее, чем то, что происходило между ней и Саймоном в тот ужасный день. И разумеется, они должны оказаться наедине.

    Но мысль о соитии с мужчиной возмущала и пугала ее.

    Впрочем, если он окажется приятным мужчиной, вполне возможно, она сумеет с ним ужиться.

    И Джуния решила, что примет предложение этого человека. Через несколько недель ей исполнится шестнадцать, и она не желала выдерживать тот натиск женихов, который пришлось вытерпеть Майе. Пусть она не любит его, но сумеет быть хорошей женой и, несмотря на отвращение, постарается родить детей, которых тот так желает. Но что важнее всего, она уедет подальше из "Драконьего логова" и от лорда Дракона, своего отца, убившего человека, которого она любила.

    В день приезда гостей она оделась как можно тщательнее, в платье с круглым вырезом и узкими длинными руками из дорогого легкого темно-зеленого шелка. Поверх Джуния накинула тунику без рукавов из золотистой парчи, не сшитую по бокам. На бедрах красовался пояс из зеленых эмалевых звеньев. Густые, разделенные на пробор волосы были заплетены в две толстые косы. При виде девушки женщины довольно переглянулись: Джуния явно постаралась выглядеть как можно лучше. Не спросив их одобрения, подошла к станку и принялась ткать.

    Гостей принимали радушно. Женщины, выступив вперед, с любопытством разглядывали Уильяма. Высокий, хорошо сложенный мужчина казался моложе своих лет. Густые темно-каштановые волосы завивались на затылке. В зеленовато-карих глазах блестели веселые искорки. На овальном лице выделялись длинный аристократический нос, высокие скулы и большой узкогубый рот. Низкий бархатистый голос звучал негромко, но внятно.

    - Я бы назвала его красивым, - шепнула Горауин. Остальные согласно закивали.

    - Молю Бога и ангелов его, чтобы моя дочь посчитала его подходящим женихом, - вздохнула Исбел.

    - Молю Бога и ангелов его, чтобы этот поклонник посчитал Джунию подходящей невестой, - добавила Горауин.

    - Приведи свою дочь, женщина, - велел Мирин, и Исбел направилась туда, где сидела Джуния.

    - Дочка, отец тебя зовет. Ты подойдешь? - спросила она голосом, лишенным всякого выражения.

    Джуния поднялась и молча зашагала к собравшимся у входа в зал мужчинам. Приблизившись, она с улыбкой присела.

    - Отец, ты желал меня видеть? Вместо ответа Мирин объявил:

    - Уильям ле Клер, это моя дочь Джуния. Повернись кругом, девушка, дай Уильяму увидеть тебя. Он не может покупать кота в мешке.

    - Не знала, что меня продают, - кокетливо парировала Джуния.

    Уильям рассмеялся. Он боялся, что дочь Пендрагона окажется каким-нибудь несчастным забитым созданием, и согласился приехать в "Драконье логово", только чтобы не оскорбить кузена. Но у Джунии есть характер. Она может стать ему неплохой спутницей и страстной любовницей. Однако он должен узнать о ней больше.

    - Я не оскорблен, Мирин, и нахожу вашу дочь весьма остроумной. - И, взглянув на Джунию, протянул руку:

    - Леди, прошу вас прогуляться со мной.

    Да он не просит, а приказывает! Очевидно, привык командовать.

    - Хорошо, господин, - кивнула она, принимая его руку. Они отошли от остальных и медленно зашагали по залу.

    - Я ищу жену, которая могла бы дать мне наследников, - начал он. - И сразу должен сказать, что любил свою усопшую супругу всем своим существом. Та любовь, что осталась во мне, предназначена моим детям.

    - В этом я с вами совершенно согласна, - вздохнула Джуния. - Если я смогу дать вам ребенка, значит, буду его любить, как всякая мать, но к вам я не питаю подобных чувств, господин. До последних дней я буду любить и оплакивать своего покойного мужа Саймона.

    - Значит, мы с вами одного мнения, - обрадовался Уильям.

    - Если посчитаете, что я подхожу вам, господин, я готова управлять вашим домом, как полагается хорошей хозяйке.

    - Всегда? - спросил он, улыбаясь одними глазами. Испуганная шутливыми нотками в его голосе, Джуния взглянула в лицо Уильяма ле Клера. - Ты не похожа на слишком покорную девушку, Джуния, - тихо сказал он.

    Джуния вспыхнула. Действительно вспыхнула и рассердилась, потому что этот человек оказался способен задеть ее за живое.

    - Господин мой, могу обещать только, что сделаю все возможное для вас.

    - Будьте откровенны со мной, госпожа, - тихо сказал он. - Мы должны быть честны друг с другом. Вы готовы стать моей женой?

    - Готова, - ответила Джуния.

    - Почему? - допытывался он, изучая ее лицо.

    - Потому что у меня две дороги, и вы знаете какие. Потому что я не хочу быть выставленной напоказ перед процессией женихов. Потому что спешу оставить родительский дом, ибо никогда не смогу простить отца за хладнокровное убийство моего мужа. Я могла бы обойтись без чести, но жить без Саймона нахожу затруднительным. Я принимаю ваше предложение, потому что вы кажетесь хорошим человеком, который будет обращаться со мной справедливо, хотя Господь и его ангелы знают, что прежний мой выбор оказался неудачным. Я не подхожу для монашеской жизни. И должна выйти замуж. Вам нужна жена, способная родить детей. Наши семьи знакомы. Если вы примете меня, я согласна стать вашей женой и постараюсь быть верной и доброй. Но похоже, я шокировала вас своей откровенностью.

    - Наоборот, обрадовали, - заверил он. - И если думали таким образом оттолкнуть меня, то ошиблись. А теперь позвольте быть столь же чистосердечным с вами. Я любил свою жену Адель. Мы были знакомы с детских лет и поженились, когда ей исполнилось четырнадцать, а мне - восемнадцать. К нашей огромной печали, детей у нас не было. Потом у Адели появилась огромная опухоль в животе. Когда мы поняли, что конец близок, моя жена заставила меня пообещать, что я снова женюсь ради наследника, которого она не смогла мне дать. Я поклялся ей, что исполню просьбу, но сказал, что не буду любить вторую жену.

    Помню, как она улыбнулась и объяснила, что я не должен так жестоко обманывать будущую супругу. Но, Джуния, прежде чем согласиться стать моей женой, вы должны знать, что я действительно не могу любить другую женщину. Я буду обращаться с вами хорошо, уважать как законную жену и мать моих детей. Но любить не смогу. Сумеете ли вы жить с сознанием этого, Джуния?

    - Если вы смиритесь с тем, что я вечно буду скорбеть по Саймону, тогда да, господин. Мы будем друзьями. Думаю, дружить лучше, чем влюбляться, - ответила Джуния.

    - Когда будет свадьба? - спросил он.

    - После смерти Саймона не прошло и года, но я выйду за тебя немедленно, господин. Когда я венчалась с Саймоном, никто не радовался и не поздравлял нас. И праздника не было. Я и сейчас не желаю ничего. Надеюсь, вы поймете.

    - Я понимаю, Джуния, - кивнул он. - Идемте поговорим с вашим отцом.

    Лорд Дракон нерешительно запротестовал, когда младшая дочь заявила, что не желает каким-то образом отмечать свадьбу с Уильямом ле Клером, но Аргел быстро сломила его слабое сопротивление, а Горауин и Исбел хором утешали господина.

    - Но твои сестры обидятся, - возразил Мирин. - Ты была на их свадьбах.

    - Я всего лишь вдова, вступающая во второй брак, - резко напомнила Джуния, - и не желаю никакого шума. Мы поженимся завтра и после церемонии немедленно отправимся в мой новый дом. Кстати, сэр Уильям, где мой новый дом?

    - В Херефорде. В трех днях пути отсюда. Мой дом выстроен на вершине холма, и окна с одной стороны смотрят на Уэльс. У меня есть поля и луга. Небольшой лес. Деревня с мельницей и церковью. Мои сервы трудолюбивы и не склонны к мятежам. Ты будешь там счастлива, Джуния.

    - Да, - согласилась она. - Скорее всего. А почему ты возражаешь, отец?

    - Не возражаю, - проворчал он. - Но почему ты не можешь обвенчаться, как другие сестры?

    - Но если я хорошо помню, Аверил потащила тебя, Риса Фицхью и отряд воинов через всю страну, в Аберфро, на суд принца, потому что Рис похитил ее, в полной уверенности, что она твоя наследница. Честь потребовала, чтобы он или кто-то другой, согласный взять Аверил, женился на ней. Но Аверил в последнюю минуту решила, что выйдет за Риса, так что принц в тот же день велел их обвенчать. Свадьба была простой и без всяких торжеств, А бедная Майя покорно, как запуганный цыпленок, высиживала в зале, пока все холостяки в приграничье пытались ухаживать за ней. А потом объявила, что не выйдет ни за кого, кроме как за Лорда Озера, заперлась в своей комнате и пригрозила броситься из окна. Должна признать, что у нее была прекрасная свадьба.

    А теперь, господин, очередь дошла до меня, твоей младшей дочери. Только потому, что ты и де Боуны не смогли отказаться от столетней вражды, Хьюго и Саймон мертвы, их замок Аграмант лежит в руинах. Я согласна, что Хьюго заслуживал смерти, и мне доставило злобное удовлетворение видеть его голову на пике, но Саймон был так же невиновен в случившемся, как я сама. И все же ты убил его.

    Уильям ле Клер любил свою жену и собирается жениться только для того, чтобы иметь ребенка. Я рада, что, несмотря на все мои несчастья, он готов взять меня в жены. Но любви между нами быть не может. Мы решили стать друзьями. И не стоит делать вид, что все иначе, устраивать суматоху, хлопотать и праздновать не столь уж веселое событие. С разрешения господина мы поженимся завтра утром, а потом отправимся в Херефорд. Надеюсь, ты не станешь возражать, господин.

    - Но мы устроим небольшой завтрак после церемонии, - спокойно возразила Аргел. - Нельзя начинать долгий путь на пустой живот.

    - Согласен, госпожа, - кивнул Уильям и вопросительно посмотрел на Джунию.

    Та медленно склонила голову в знак согласия.

    Итак, Джуния, в том же платье, что и накануне, своем лучшем наряде, поутру венчалась с Уильямом ле Клером. Аргел велела приготовить вкусный завтрак. А потом новобрачные вместе с лордом Мортимером приготовились к отъезду. Вещи и сундук с приданым уложили в телегу. Джуния отказалась от предложения отца дать ей служанку.

    - Уильям найдет мне какую-нибудь девушку. Прощайте, господин.

    - Джуния, неужели ты никогда не простишь меня? - вырвалось у отца.

    Она ответила унылым взглядом и отвернулась. Потом подошла к матери, холодно обняла ее и поцеловала в щеку. Исбел, заметно притихшая в последнее время и старавшаяся не распускать язык, тихо прошептала:

    - Благослови тебя Господь, дочь моя. Думаю, ты мудро поступила.

    - Как, мама, - полушутя спросила Джуния, - ты не желаешь ехать со мной?

    - Я не приеду к тебе, пока не позовешь, - гордо объявила Исбел.

    Джуния отвернулась от нее и попрощалась сначала с Горауин, потом с Аргел.

    - Ты всегда можешь вернуться домой, - тихо сказала она.

    - Никогда, госпожа матушка, - бросила Джуния.

    Они покинули "Драконье логово", и, уже оказавшись среди простора полей, Джуния подумала о том давнем дне, когда Рис Фицхью и молодой Роджер Мортимер застали их врасплох у ручья и похитили Аверил. Ах, тогда они все были так юны. Теперь же Джуния чувствовала себя столетней старухой. Мужчина, которого она любила, мертв. Она замужем за человеком, которого никогда не сможет полюбить и который никогда не сможет полюбить ее. Вот чем иногда кончаются девичьи мечты.

    Они добрались до дома лорда Мортимера во второй половине дня, поскольку приходилось приноровляться к медленной скорости телеги с вещами Джунии. После ужина Джуния осталась одна в маленькой гостевой комнате. Раздевшись, она легла в постель и немедленно заснула. Служанка разбудила ее на рассвете и принесла воды для умывания. Девушка оделась и спустилась в зал, где обнаружила за столом мужа и лорда Мортимера. Джуния присоединилась к ним и принялась с аппетитом есть.

    - До моего дома осталось два дня пути, - сообщил ле Клер. - Я договорился, что ночь мы проведем в монастыре Святого Вулфстана. Ехать придется до заката, Джуния, так что приготовься к нелегкому путешествию.

    Поблагодарив лорда Мортимера, они снова пустились в дорогу. Уильям не солгал. День оказался нелегким, и они добрались до монастыря, когда солнце уже начало опускаться за вершины холмов. Их приветливо встретили и отвели отдельные комнаты. Других женщин-путешественниц сегодня не оказалось, и Джуния вновь ночевала одна. Ужин ей принесли, поскольку в монастыре не было специального места, где могли бы поесть женщины. Утром к ней пришел древний монах, принесший небольшую корку от каравая, наполненную овсяной кашей, и небольшую чашу сидра. Джуния тихо хихикнула, подумав, что скорее всего настоятель побоялся послать кого-то помоложе. Решил, что на старика ее женские чары не подействуют.

    Облегчившись, она быстро поела. Муж наверняка предпочтет выехать пораньше.

    При виде жены, уже ожидавшей во дворе, Уильям улыбнулся.

    - Сегодня нам придется проехать гораздо меньше, - сообщил он. - Рад, что моей женой стала женщина, понимающая ценность времени.

    Под грохот колес телеги они снова выехали со двора. Их сопровождала дюжина солдат, один из которых правил запряженной в телегу лошадью. Постепенно Джуния стала обращать внимание на окружающие пейзажи, сильно отличавшиеся от гористой и неприветливой валлийской земли. Здесь вовсю зеленели поля и луга, цвели сады. Все словно лучилось радостью и счастьем.

    Только сейчас Джуния сообразила, что уже середина мая. Она вышла замуж в мае. Значит, ей всю жизнь маяться. Так говорит старая пословица. Интересно, дал ли ей отец в приданое шестнадцать серебряных пенни или, поскольку она еще не отпраздновала свой день рождения, всего пятнадцать?

    Любопытство так одолело Джунию, что она не удержалась и спросила Уильяма.

    - Он отсчитал мне шестнадцать серебряных пенни, - сообщил муж.

    Джуния улыбнулась. Значит, лорда Дракона одолели угрызения совести!

    - Когда будет выдана остальная часть приданого? - продолжала она.

    - В течение месяца.

    Джуния удовлетворенно кивнула.

    Через несколько часов Уильям остановил коня и вытянул руку вперед.

    - Это Ландор, Джуния. Твой новый дом.

    Джуния подняла глаза, и странная радость охватила ее. Дом был каменный, двухэтажный с одной стороны, с черепичной крышей. Они свернули с большой дороги на аллею, обсаженную деревьями, и долго, медленно поднимались, пока не достигли дома. Почти сразу же навстречу выбежали несколько слуг, - Вот ваша новая хозяйка, - объявил Уильям ле Клер. - Я снова женился. Вы будете повиноваться ей, ибо и дом, и все, что в доме, отныне принадлежит ей.

    Он поднял Джунию с седла, но вместо того чтобы поставить на землю, перенес через порог.

    - Старый обычай в этой части страны - переносить новобрачную через порог ее нового дома.

    Он опустил ее на пол передней, и Джуния смущенно покраснела, тем более что все это видели слуги, которые, узнав о появлении второй жены хозяина, стали собираться вокруг, улыбаясь и подталкивая друг друга.

    Уильям огляделся и знаком подозвал молодую женщину с приятным лицом.

    - Это Сьюзен, госпожа моя жена. Она будет тебе служить. Отведи свою хозяйку наверх, Сьюзен, и покажи ее покои.

    Сьюзен проводила Джунию в прелестную спальню в конце коридора на втором этаже.

    - Комната прежней хозяйки. Тут чисто, но мы не ожидали вашего приезда. Хозяин сказал, что собирается навестить лорда Мортимера.

    - Лорд Мортимер - друг моего отца, - пояснила Джуния. - Комната очень красивая, но я привыкла регулярно мыться, а мы три дня пробыли в дороге. Не прикажешь ли принести лохань и воду?

    Сьюзен кивнула.

    - А где живет ваша семья, госпожа? - спросила она и, подойдя к стенному шкафу, открыла его, вытащила круглую лохань и поставила у очага. - Сейчас скажу париям, чтобы принесли воду. - И, приоткрыв дверь, крикнула:

    - Воды для ванны госпожи!

    - Моего отца прозвали лордом Драконом. Мы происходим от великого короля Артура. Наше семейное имя - Пендрагон, - пояснила Джуния.

    - Значит, вы валлийка, - сообразила Сьюзен. Теперь будет что порассказать другим!

    Они все очень удивились, когда Уот ворвался в дом, крича, что хозяин привез с собой новобрачную. Девушка куда моложе леди Адели, упокой Господи ее добрую душу.

    Сьюзен решила, что хозяин женился скорее всего ради наследника. Госпожа достаточно хороша, так что детей долго ждать не придется.

    Слуги принесли воду и вылили в лохань. Джуния искупалась, надела коричневато-оранжевое нижнее платье и золотую с оранжевым тунику без рукавов. Сьюзен, громко восхищаясь нарядом, повела госпожу вниз, в зал, где Уильям ле Клер ожидал жену.

    - Ужин готов, - сообщил он. - Ты, должно быть, сильно проголодалась. Садись и поешь.

    Он подвел ее к высокому столу и усадил на хозяйский стул.

    После ужина Джуния попросила разрешения уйти, ссылаясь на усталость. Уильям кивнул, но тихо добавил:

    - Надеюсь, Джуния, ты помнишь, что сегодня наша брачная ночь.

    - Разумеется, милорд. Я буду ждать вас.

    "Как странно", - думала она, взбегая по ступенькам. Ее брачная ночь. С Саймоном у нее так и не было брачной ночи. Только грубое соитие в кругу изнывающих от похоти мужчин.

    Вернувшись мыслями к прошлому, она решила, что ей совсем не понравилось лежать под мужчиной. Мало того, все это показалось крайне неприятным и болезненным. Говорили, правда, что во второй раз боли не бывает, но так ли это, она не знала.

    Сьюзен помогла госпоже раздеться, оставив только сорочку с оборками у выреза и на рукавах, и пока Джуния умывалась и чистила зубы, а потом ужинала, она успела разложить вещи и сейчас протянула Джунии щетку с ручкой из ясеня.

    - Можешь идти, Сьюзен. Сегодня ты мне больше не понадобишься, - отпустила ее Джуния.

    - Хорошо, госпожа, - кивнула Сьюзен, приседая.

    - И, Сьюзен, знаешь, я вдова, - объявила Джуния, предвидя, что слуги, не обнаружив доказательства ее невинности, начнут сплетничать.

    Сьюзен покраснела, и Джуния поняла, что была права в своих предположениях.

    Оставшись одна, она села на большую дубовую постель. Простыни пахли лавандой, а на занавесках из тяжелого темно-зеленого бархата не было пыли. Джуния расплела косы и принялась расчесываться. В дорогу она надевала вуаль, так что волосы не слишком загрязнились, но все же следует завтра же их вымыть.

    Она медленно водила щеткой от макушки до кончиков темных локонов. Комната была светлой и просторной, и ей почему-то было здесь хорошо: то же самое чувство, которое охватило ее при первом взгляде на дом на вершине холма.

    Дверь тихо открылась. Вошел Уильям и, улыбаясь жене, принялся раздеваться.

    - Можешь переделать комнату по своему вкусу, хотя Адель всегда говорила, что она самая уютная в доме.

    - Господь да упокоит добрую душу леди Адели, господин. Она была права. Это уютное местечко, и мне тут спокойно и хорошо. Не думаю, что тут что-то нужно менять.

    Говоря все это, Джуния старалась не смотреть на него. Просто не знала, как вести себя с мужчиной в брачную ночь. "И вообще в любую ночь", - мысленно поправила она себя, едва не засмеявшись.

    Уильям подошел к ней и взял из руки щетку.

    - Позволь мне, - прошептал он, становясь за ее спиной и принимаясь расчесывать длинные пряди. - Что за чудесные волосы! Густые и мягкие. Ты когда-нибудь стригла их?

    - Нет, господин, только подравнивала.

    - Отливают синевой, как крыло ворона, жена, - заметил он и, отодвинув покрывало волос, припал губами к шее.

    Джуния словно окаменела. Не из страха. Просто понятия не имела, что именно должна делать и следует ли вообще что-то делать.

    - Ты не снимешь камизу? - вежливо спросил он.

    Джулия послушно встала, развязала ленты у выреза, стянула камизу и положила на скамью у очага.

    - Повернись, чтобы я смог тебя получше разглядеть, - велел он.

    Джуния повернулась, стараясь не смотреть на него. Сердце учащенно билось.

    Уильям долго молчал, прежде чем сказать:

    - Ты очень красива, жена.

    В комнате снова настала тишина, и Джуния наконец взорвалась:

    - Не знаю, чего ты хочешь от меня, господин! Ты должен наставить меня, ибо я, честно говоря, не ведаю, что должна делать.

    - Вот как? - Уильям снова задумался. - Расскажи мне во всех подробностях, что случилось, Джуния, когда у тебя силой отняли невинность, - велел он, усадив ее себе на колени.

    Впервые с того страшного дня Джуния позволила себе думать об этом. До сих пор она не была уверена, что способна на это.

    - Меня заставили раздеться, - выговорила она. - Я старалась не выказать страха перед Хьюго де Боуном и его людьми, зная, что именно этого они хотели. Первым делом получить удовольствие от унижения, которое я почувствую, очутившись голой перед ними. Но я не доставила им такого удовлетворения. Потом меня повалили на спину. Двое встали на колени и прижали мои руки к земле. Еще двое развели ноги. Потом Саймона толкнули ко мне. Он очень старался обойтись со мной помягче, но Хьюго взял кожаный ремень и стал охаживать его задницу, чтобы заставить действовать в полную силу. Саймон шепотом попросил кричать погромче, когда лишит меня девственности, иначе его отец разозлится.

    Но в словах не было нужды. Боль была мучительной, а мужчины вопили от восторга, радуясь моим страданиям. Многие играли со своей мужской плотью, проливая семя на землю. После того случая я ни разу не позволила Саймону взять себя. Мне было слишком стыдно.

    С ужасом и отвращением слушая монотонную речь Джунии, Уильям осознал, как рад, что оба Боуна уже горят в аду. Отец его молодой жены был тысячу раз прав, убив их. Сам он представить не мог, что кто-то способен на такую жестокость. Подобное деяние, совершенное по отношению к добродетельной девушке из хорошей семьи, было по меньшей мере преступным. Теперь, если он хочет иметь наследника, следует как-то исправить причиненное ей зло.

    - Мне очень жаль, Джуния, - тихо сказал он, - но ты должна рассказать мне, как вы с Саймоном целовали и ласкали друг друга до того, как это произошло. Ты можешь говорить?

    - Но мы ничего подобного не делали, господин, - покачала она головой, и Уильям почувствовал, что жена не лжет. - Мы просто сидели и разговаривали. Впервые встретившись, мы говорили обо всем на свете: о мечтах, планах на будущее, - когда наконец решили пожениться, узнали о вражде между нашими семьями. В тот несчастный день мы увиделись, потому что каждый из нас надеялся на примирение семей и окончание старой распри. Вместо этого Хьюго де Боун проследил за Саймоном, а остальное тебе известно.

    Уильям кивнул. Теперь он все понял.

    - Знаешь, Джуния, когда мужчина и женщина соединяются, оба должны испытывать наслаждение.

    - Но я не познала наслаждения в том, что сделал Саймон у всех на глазах, - честно ответила она.

    - Разумеется, нет, - согласился он. - Тебя изнасиловали, Джуния. Хьюго де Боун желал сломить тебя и своего сына, навязать вам свою волю. Поэтому и привел Саймона к тебе, как жеребца - к кобыле. Твое тело еще не было готово принять мужчину, жена моя.

    - Но Саймон хотел меня, - возразила Джуния. - Я не настолько глупа, чтобы не видеть, когда мужчина хочет женщину.

    - Да, мужчину обычно легко возбудить. Но ты не ощущала ничего, кроме страха, Джуния. И поверь, куда приятнее, когда мужчина и женщина пылают взаимной страстью.

    - Я уже чувствую, как восстает твоя плоть под моими ягодицами, - объявила Джуния, и Уильям невольно усмехнулся. Оказывается, и безусловная искренность тоже иногда может быть недостатком.

    - Да, Джуния, ты мне желанна, - признался он, - но, думаю, ты совершенно не готова соединиться со мной.

    - Как же мне приготовиться? Я не умею, - растерянно пролепетала она.

    - Ты и не должна уметь. Это моя обязанность, и, нужно сказать, весьма приятная, - ответил он, принимаясь нежно ласкать ее маленькие округлые груди.

    Джуния нервно дернулась.

    - Почему ты это делаешь? - выпалила она.

    - Потому что женская грудь имеет два назначения, самое важное из которых - вскармливать детей, а более приятное - радовать возлюбленного, который своими ласками доставляет удовольствие себе и даме, особенно если при этом еще и целоваться, - пояснил он. - А теперь дай мне свои губы.

    Продолжая сжимать ее груди, он припал к нежным губам. Она попыталась

сосредоточиться, лучше понять, что с ней происходит, но голова закружилась, и приятная слабость охватила Джунию.

    - Господин, - пролепетала она, слегка отстранившись, но он не дал ей договорить, запечатав рот поцелуем и крепче сжимая груди. А когда слегка ущипнул розовый сосок, Джунию словно молнией пронзило.

    - Тебе приятно? - спросил он, ощутив ее трепет. Джуния кивнула.

    - Вот и хорошо. Давай вместе возляжем на супружеское ложе, жена моя.

    Они оказались рядом на постели, и он стал осторожно ласкать ее тело. Пальцы скользили от груди к лицу. Он касался ее скул, носа, губ, проводил невидимую линию до самого живота, и, когда не спеша добрался до венерина холмика, девушка затрепетала.

    - Почему у тебя нет волос на теле? - спросил он, вспоминая золотистый пушок между ногами и кустики под мышками у Адели. Его обворожила и очаровала гладкая кожа Джунии.

    - Горауин говорит, что женщина куда соблазнительнее, когда не покрыта мехом, словно какое-то животное, - объяснила Джуния. - Она научила моих сестер и меня делать пасту, которая удаляет все волосы с тела. Но если тебе не нравится, я не стану этого делать.

    Втайне она подумала, что касания его рук, умело возбуждавших ее, дарили изысканное наслаждение. Саймон никогда не ласкал ее так восхитительно.

    - Нет, я нахожу, что твоя шелковистая кожа воспламеняет во мне безумное желание, - ответил он и снова завладел губами в долгом медленном поцелуе, от которого Джуния задохнулась. - Я хочу погладить тебя в твоем потаенном местечке. Но ты не должна бояться.

    И Джуния немедленно ощутила, как палец прижался к ее сомкнутым нижним губам, и, к своему удивлению, поняла, что истекает влагой, ибо палец словно тонул в скрытой пещерке ее тела. Потом он чуть прижал бугорок, о существовании которого она даже не подозревала. Ее охватил жар. Не сознавая, что с ней происходит, девушка напряглась, и Уильям, ощутив это, прошептал:

    - Тут нет ничего дурного, Джуния. Я просто хочу подарить тебе первый глоток того божественного напитка, который могут разделить мужчина и женщина. Доверься мне, жена.

    Он продолжал сдавливать и теребить нежную горошинку плоти, не оставляя ее в покое, пока Джуния с величайшим изумлением не осознала, что именно в этом месте разгорается сжигающий ее огонь. Непонятное желание усиливалось, и Джуния, застонав, подалась вперед всем телом, надавив на палец. Этот маленький кусочек плоти набухал и набухал, сладкая пытка становилась непереносимой. Наконец Джуния с потрясенным криком вскинулась и обмякла, пронзенная первым в жизни наслаждением.

    - О, Уильям! - ахнула она, устало прикрыв глаза, словно истощив все силы в порыве страсти.

    - А вот теперь, Джуния, твое тело готово принять меня, - объяснил муж и, оседлав покорное тело жены, осторожно подался вперед. Она оказалась очень узкой, но влажной, и его копье легко скользнуло в нее. Как ни странно, но ему не терпелось овладеть ею.

    Она почувствовала, как муж заполняет ее, и сначала удивилась, потому что в отличие от первого раза совершенно не ощутила боли. Только огромное, едва сдерживаемое желание мужа. Он прижался к ней всем телом и снова поцеловал. О, какой же он огромный, какой твердый! И все же не причиняет ей боли! Совсем не как в тот раз!

    Чуть раньше она опасалась, что не вынесет супружеских объятий, но когда он стал двигаться, обнаружила, что разделяет его пыл. Уильям почти дрожал от нечеловеческих усилий сдержаться, не напугать молодую жену и не сделать ей больно. И он не сделал ей больно. И не напугал. Мало того, пока что она наслаждалась каждым моментом их соития.

    - Уильям, - шепнула она, - мне так хорошо. Возьми меня и дай выпить эту сладость до дна, ибо после того, как я вкусила совсем немного, мне не терпится упиться наслаждением до конца!

    - Я не смогу остановиться, пока мы не познаем блаженство, - простонал он.

    - А я и не подумаю просить тебя остановиться! О, как сильно ты пульсируешь во мне!

    Ее бесхитростные речи еще больше воспламенили его. Он вонзился в нее раз, другой, третий, уносимый рекой вожделения. Ее тихие страстные крики только подогревали его.

    - Обхвати меня ногами, Джуния, - велел он и, когда она повиновалась, скользнул в нее еще глубже и почувствовал, как ее ногти впились ему в спину.

    Сама Джуния почти теряла сознание, но упрямо стремилась к чему-то, доселе неведомому. Уильям уже не мог держать себя в руках. Он так отчаянно хотел подарить ей истинный экстаз, что, почувствовав, как соблазнительное тело жены содрогнулось в первых конвульсиях, в тот же момент излил в нее свои любовные соки.

    - О-о-о, Уильям, - выдохнула она.

    - О-о-о-о, Джуния, - вторил он.

    И девять месяцев спустя под завывания февральского ветра в зимнюю метель Джуния дала жизнь близнецам, дочери и сыну. Оба малыша родились крепкими и здоровыми. Мальчика окрестили Саймоном, девочку - Аделью. И, глядя на детей, прижатых к материнской груди, Уильям ле Клер вдруг понял, почему первая жена улыбнулась, когда он уверял, что никогда больше не полюбит, ибо оказалось, что он безумно влюблен во вторую жену и твердо уверен в ее любви.

    - Когда ты узнала? - спросил он, тихо восхищаясь своим спящим потомством.

    - С той первой ночи, - ответила она, - но я не смела признаться. А ты?

    - Кажется, с того момента, как тебя увидел, - ответил он, - хотя боялся признаться самому себе, потому что считал это изменой памяти жены.

    - Знаю, - кивнула она, - потому что чувствовала то же самое.

    - Ты же обещала всегда говорить правду! - нежно попенял он.

    - Верно, но не обещала говорить все, - кокетливо возразила она, и Уильям тихо рассмеялся.

    - Ты принесла мне величайший дар, какой только женщина может дать мужу, - наших детей.

    - О, Уильям, ты принес мне куда более драгоценный дар, - покачала головой Джуния.

    Уильям недоуменно вскинул брови.

    - Ты научил меня любить, - пояснила Джуния с ослепительной улыбкой, и Уильям ле Клер счастливо улыбнулся в ответ.

    Отныне мир принадлежал им, и, насколько он предполагал, так будет всегда.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19