Элизабет Адлер » Остросюжетные любовные романы » «Рано или поздно»
- Попались, - пробормотала Майя
- Да, попались, - подтвердила подруга. - Думаешь, сможешь выкрутиться?
Майя уныло покачала головой:
- Никакой надежды. А ты?
Элли сделала глубокий вдох и выдох.
- Попробую. - Просияв, она взбежала по ступенькам и повисла у бабушки на шее. - О, привет, Мисс Лотти! Какой сюрприз! - И смутилась. За всю жизнь она не видела, чтобы бабушка взирала на нее так обиженно, разочарованно, даже сердито. И не случалось прежде, чтобы она не обняла внучку и не прижала крепко-крепко.
- Ой, - пробормотала Элли, - что-то не так?
- Я приехала забрать тебя домой, Элли, - произнесла Мисс Лотти. - Мистер Моррис согласен со мной, нет смысла держать вас в колледже, если вы не собираетесь ничему учиться. И декан, разумеется, согласен. - Но, ба...
- Элли, ты ведешь себя невежливо. Пожалуйста, поздоровайся с мистером Моррисом.
Элли нерешительно улыбнулась и пожала руку отцу Майи.
- Мне ничего не остается, кроме как извиниться перед вами обоими. За себя и за Майю.
- Конечно, - пробормотала за ее спиной подруга. - Здравствуй, папа, здравствуйте, Мисс Лотти. - Она вяло взмахнула рукой, надеясь на чудо.
- Ба... - На глазах у Элли выступили слезы. Она робко коснулась Мисс Лотти. - Я не понимала... То есть не знала, насколько тебя расстроила. Я сожалею.
Захваченная искренностью подруги, Майя с плачем ринулась к отцу:
- О, папа, папа! Мы не делали ничего плохого. Просто хотели немного развлечься.
Мистер Моррис погладил красавицу дочь по голове.
- Полагаю, солнышко, вы развлеклись на славу. Но каким-то образом забыли о занятиях.
Затем они все вместе пошли обедать. В конце концов Мисс Лотти и Майкл Моррис решили дать "солнышками" трехмесячный испытательный срок при условии, что те получат хорошие оценки на экзаменах. Там видно будет.
И подруги действительно преисполнились ответственности. Начали посещать занятия, по вечерам допоздна засиживались в библиотеке и в итоге добились приличной успеваемости. А потом одновременно влюбились.
Возлюбленным Майи стал приехавший в командировку преподаватель из Лондона, весь в твиде, с трубкой и в вязаных носках с узором ромбиками; у Элли был итальянец, художник, преподающий в колледже. Молодой, сексуальный, сложенный, как Давид Микеланджело. Это длилось целый год, пока их возлюбленные не возвратились каждый в свою страну, к своим женам. Последнее обстоятельство сильно шокировало девушек, и они долго ходили в расстроенных чувствах.
- Довольно мужчин! - однажды с горечью воскликнула Майя.
- Может быть, посмотрим на жизнь с другой стороны? - предложила Элли. - Мы снова свободны. Это хорошо или плохо? Конечно, хорошо. Кстати, ты когда-нибудь была в Сан-Франциско?
И они помчались на "харлее" через пустыню Аризона в Калифорнию, вольные, как птицы, и необыкновенно молодые. Это было их последнее лето перед выпускным курсом, и девушки собирались провести его по полной программе.
С тех пор они влюблялись и разочаровывались несколько раз, но серьезно у Элли было лишь однажды. Со Стивом Козном она познакомилась в Сохо <Сохо - район Манхэттена в Нью-Йорке с многочисленными художественными лавками и галереями.> на вечеринке у приятеля Майи. Стив был высокий, худощавый и выделялся той предательской красотой, от которой никогда ничего хорошего не жди. К тому же был очень начитанным. И сразил ее наповал. Элли сразу же обновила свой стиль. Всякая кожа спланировала в чулан, ее заменили черный свитер с воротником "хомута и длинная юбка. Тоже черная. Элли убрала волосы в тугую толстую косу и надела туфли "Док Мартенс" <"Док Мартенс" - торговая марка обуви на шнуровке с толстой, легкой и прочной подошвой.>. Она не могла нарадоваться на Стива.
Майя знала, что Элли всегда следует велению сердца и ни в чем не знает меры. Также она знала, что парень того не стоит. Сама она в это время тусовалась с публикой из Сохо. Элли занималась на кулинарном факультете Колумбийского университета, Майя - на литературном.
Элли твердила, что ее планам выйти замуж за Стива помешала нью-йоркская зима. Возможно, и так, но, вернее, разрыв произошел из-за его постоянной занятости. Стив Коэн неожиданно решил посвятить себя торговле произведениями искусства. Теперь он в одночасье изменил стиль одежды. С брюк из рубчатого вельвета и пиджаков с кожаными заплатками перешел на костюмы от Хьюго Босса и Кельвина Кляйна. Так или иначе, но случилось это зимой. Элли восприняла крушение любви болезненно, но, как всегда, с высоко поднятой головой. Свитер с воротником "хомут" и длинную юбку отправила в отставку и с разбитым сердцем уехала в Париж совершенствоваться в кулинарном деле.
Вернувшись, поселилась в Калифорнии, куда прибыла и Майя.
- Я тут подумала: зачем дрожать на морозе, когда в твоих краях все время тепло, - сообщила она Элли по телефону.
Они сняли квартиру в Венисе и попробовали заняться чем-то серьезным. Найти свой путь в жизни.
Майя до сих пор не определилась, а вот Элли решила открыть кафе. Хотя с ее образованием и способностями, а также внешними данными было много других возможностей преуспеть.
Средств катастрофически не хватало. Элли пришлось, стиснув зубы, пахать, пахать и пахать, пока дело не сдвинулось с мертвой точки. Может быть, скоро кафе начнет приносить ощутимую прибыль. Элли не собиралась отступать, даже если придется работать двадцать четыре часа в сутки. Как раз в этом, по мнению Майи, и состояла проблема.
После закрытия кафе Майя осталась помочь Элли.
- Хочешь мой совет, подружка? - сказала она, когда, закончив уборку, они попивали фруктовый "Мерло" и поглощали ломти мягкого белого батона с сыром пармезан. - Позвони ему. Скажи: "Да, я не против с вами поужинать". - Она откусила от огромного бутерброда и с удовольствием причмокнула. - Обещаю, все будет очень просто. Ты получишь такое же удовольствие, как я сейчас.
- Хочешь поспорить? - Элли меланхолически пережевывала бутерброд. Она устала и думать не могла ни о каком Дэне Кэссиди. - Но у меня действительно полно работы. Понимаешь, полно.
Майя пожала плечами. Она знала, когда следует отступить.
- Ладно, я только сделала попытку. И буду приставать к тебе впредь. О, женщина, ты вот все о работе, о работе, а я знаю, что обязана вытащить тебя из этой трясины. Причем прежде, чем ты забудешь, что ты женщина. - Она бросила взгляд на часы. - Боже, опаздываю! Именно сейчас я должна быть... - Майя схватила сумочку и направилась к двери. - Пока, тороплюсь на встречу с Грегом.
- Что за Грег? - кивнула вслед Элли.
Майя обернулась, положив руку на дверную ручку:
- Грег - писатель. Из тех, которые издаются. Он помогает мне кое в чем. Знаешь, иногда возникают стилистические трудности. - Майя улыбнулась. - Я даже не знаю теперь, насколько мои писания принадлежат мне, а насколько - ему. Кроме того, он на редкость приятный мужчина, и у него на редкость приятные друзья. Может быть, хочешь познакомиться с ними?
- Счастливо, Майя. - Элли вытолкнула ее за дверь. - Увидимся завтра. Желаю хорошо провести время.
Она понесла тарелки на кухню. Еще немного усилий, и можно отправляться домой.
***
Поздним вечером на веранде Дэн размышлял о том, что и в уютном коттедже с видом на океан можно чувствовать себя очень одиноким. Не с кем любоваться закатом, слушать гул прибоя и вдыхать чистый соленый воздух, особенно приятный после смрадных испарений Нью-Йорка или Лос-Анджелеса. И романтической луной, плывущей высоко в бездонном, усыпанном звездами небе, и серебристой дорожкой, простирающейся по воде к самому горизонту, тоже, кроме него, восхищаться некому.
Лунный свет и тишина в таких количествах не появлялись в его жизни много лет. Да и откуда им было взяться в Нью-Йорке?
Конечно, человека заменить нельзя, и все равно Дэн решил завтра первым делом отправиться в местный питомник и взять собаку.
Глава 13
Элли добралась домой только в час ночи. Ныла спина, болели ноги, на шее напряженно пульсировала жилка.
Скинув туфли, она подумала о приглашении Дэна Кэссиди. Пойти куда-нибудь поужинать? Смешно! Она сама кормит людей ужинами.
Но если честно, Элли просто боялась. Слишком многое было поставлено на карту. Она вложила в кафе все, что имела и смогла занять. Кафе означало будущее. Она была полна решимости показать, на что способна. Хотя кому, пока не уяснила. Деньги нужны были для того, чтобы содержать бабушку. Наверное, это самое главное.
У Элли был свой дом. Маленький, но приятный.
Тесный холл, слева небольшая гостиная, обставленная мебелью из особняка "Приют странника". На видавшей виды каминной полке пара серебряных подсвечников. Там же несколько фотографий в рамках: Мисс Лотти, Мария и, конечно, Лабрадор Бруно. Над полкой венецианское зеркало. У одной стены антикварный французский шкафчик (дерево с позолотой) с большой фаянсовой вазой, в вазе красные тюльпаны. Кофейный столик со стеклянной крышкой завален книгами, а приставной, бронзовый, задрапирован шелком, и на нем лампа девятнадцатого века с янтарным абажуром. На стенах полдюжины старых картин. Ну что еще? Удобный диван, обитый кремовым льняным полотном, пара кресел, еще пара небольших столиков. В общем, мебели хватает.
Справа от холла столовая, стены выкрашены в травянисто-зеленый цвет. По углам щели - память о землетрясении. Обеденный стол, круглый, с крышкой из белого итальянского мрамора. Вокруг стола полдюжины старых стульев. В терракотовой кадке искусственный фикус. На стенах картины.
Арочный проход ведет в небольшую кухню, выложенную белой плиткой. Здесь все безукоризненно. Главным образом потому, что Элли редко бывает на кухне.
Наверх ведет крутая лестница. Там ванная и большая спальня. Это самое обжитое место в доме и самое ее любимое. Кровать с балдахином принадлежала еще родителям. Только в те времена она была задрапирована индийскими шалями и яркими тканями с блестками, из которых шьют сари. Золотистыми, оранжевыми и пурпурными. Теперь балдахин - из кремовой кисеи, кровать завалена подушками. На полу красивые персидские ковры, они частично перекрывают друг друга, образуя приятный мозаичный узор. Ночной столик - из итальянского мрамора с инкрустацией, а лампа - в форме вазы светло-коричневого оттенка.
На антикварном сосновом комоде с зеркалом серебряный поднос с парфюмерией и принадлежностями для макияжа, а также флакон "Изы" (ее любимая туалетная вода) и фото родителей. У окна на полосатый шезлонг брошен розовый махровый халат. Очень удобный. Он у нее с семнадцати лет, и она никак не может с ним расстаться.
Элли приняла душ, надела старую футболку с эмблемой местной баскетбольной команды "Лейкерс", белые хлопчатобумажные носки и села перед зеркалом. Рассмотрела себя, намазалась кремом, причесала волосы, досадуя, что они вьются, и представляя, как бы выглядела с короткой стрижкой.
Подойдя к окну, Элли посмотрела на океан, отраженную в нем луну и представила свидание с Дэном Кэссиди. Они оба, принаряженные, в хорошем ресторане за бутылкой вина. Фантазия почему-то показалась ей неуместной, однако, взобравшись на постель под балдахином, усталая Элли подумала, что подобного рода мечты перед сном не так уж и плохи.
Она вспомнила лицо Дэна, его темно-голубые глаза и то, как они меняли выражение от гнева до удивления, когда он ее узнал. Зевая, она сказала себе, что, наверное, он до сих пор воображает ее веснушчатой девочкой, которую много лет назад учил серфингу. Она заснула и погрузилась в те дни, когда жизнь была забавной и легкой, а Мисс Лотти - не слишком старой и полной энергии. Тогда Элли думала, что солнце будет сиять для них вечно.
Утром она не могла выбросить из головы один сон: берег и окруженный ребятами улыбающийся Дэнни-бой. Видение не покидало ее целый длинный день. В конце концов, ближе к вечеру, она сняла трубку:
- Привет. Это звонит девочка из группы серфинга. Ну, та, которая недавно ударила вашу машину. Вспомнили?
Брови Дэна поползли вверх, углы рта дрогнули в довольной улыбке.
- Это вы? - Дэн в десятый раз шуганул со стула пса. А тот в десятый раз взобрался на стул и высунул язык. Чертов пес, у него всегда на уме шалости!
Вид у пса был довольно оригинальный. Бочкообразное тело на высоких худых лапах. Хвост длинный, пушистый. Шерсть свалявшаяся, черная, с рыжими подпалинами. Пес похож на диванную подушку, а морда в точности как у пса из фильма "Бейб". В данный момент Дэн мог поклясться, что подушка улыбается. Внезапно пес озорно гавкнул и хвостом отправил на пол все, что было на столе.
- У вас что там, собака? - удивилась Элли. Пес лаем подтвердил.
- Познакомьтесь с моим новым другом Панчо, - сказал Дэн. - Теперь мы вместе будем любоваться закатом.
- Так достало? - улыбнулась Элли.
- Да, достало, - признался он.
- А я тут подумала: почему бы нам действительно не поужинать где-нибудь? В понедельник, когда кафе не работает. Это как раз завтра. Утром я обычно езжу повидаться с бабушкой. А потом... Только без всяких претензий, просто приготовим барбекю на берегу и все.
Дэн рассмеялся:
- Не забывайте, что имеете дело с закоренелым горожанином! У нас на Таймс-сквер барбекю никто не готовит, так что я даже не знаю, с какой стороны к нему подступить.
- Какой же вы калифорниец, если не знаете, как приготовить на гриле стейк? Впрочем, ладно, Дэнни-бой, я вас научу. И все привезу с собой, за вами только вино. Охлажденное.
- По крайней мере в этом я немного разбираюсь.
- Не сомневаюсь. Значит, завтра, около семи? - Он продиктовал адрес и добавил:
- Я буду ждать, Элли.
- Я тоже. - Она постаралась, чтобы голос прозвучал ровно. - До завтра, Дэнни-бой.
Он подождал, пока она повесит трубку, налил бокал коллекционного шардонне и, перегнувшись через перила веранды, долго наблюдал за тем, как темнеет небо, как океан сливается с горизонтом. "Хорошо бы когда-нибудь сделать такое же отличное вино, как шардонне. Итак, завтра у нас на ужин барбекю. Прекрасно. Жизнь не так уж плоха, как может показаться на первый взгляд".
- Неужели решилась? - Рядом с Элли возникла Майя, которая, естественно, все слышала. - Возьмешь мой новый костюм от Версаче. Ярко-красный, облегающий. Он замечательно подойдет к твоим волосам.
- Версаче? Ты позволяешь себе подобные расходы?
- Не переживай, подруга, это с распродажи. Сейчас такие костюмы продают повсюду. Только скажи, и он твой.
- Спасибо, но обстановка не предполагает экипировку Версаче. Я привезу стейки, он их поджарит. Вот и весь ужин.
- Конечно, дорогая, делай как тебе нравится, - сказала Майя. - Единственное, чего мне хочется, - чтобы ты не много расслабилась.
По тону подруги Элли поняла, что та говорит совершенно серьезно, внутри у Элли забил, заискрился, как шампанское, родничок радости. Больше года она не сходила со стези добродетели и теперь при мысли о свидании с интересным мужчиной, вдали от ежедневной рутины, почувствовала себя девочкой. Завтра суббота, не надо идти на занятия, долгий приятный уик-энд.
"Почему бы и нет? Дом на берегу, Дэн Кэссиди, барбекю - замечательно. Конечно, работать нужно, иначе не добьешься успеха. Так что ни о какой любви не может быть и речи. Только чуть-чуть расслабиться.
Окрыленная, Элли поспешила на кухню. Надо следить за всеми. Без нее заведение пойдет вразнос. Достаточно одного вечера.
Когда кафе закрылось и Майя ушла, Элли уселась за столик у окна. Подступал туман (летом он не редкость), приглушая уличные огни и городские шумы. После беспокойного дня приятно наблюдать за его мирным променадом.
В голове у Элли вертелся разговор с Дэном Кэссиди. Интересно, слышал ли Дэн о проклятии, довлеющим над его ранчо? Не то чтобы это было настоящее проклятие, но вина там не гнали очень давно и вообще считали ранчо несчастливым местом. Ей очень хотелось, чтобы проклятие было выдумкой. В любом случае разговор на эту тему заводить она не станет.
Потягивая горячий кофе, Элли с грустью подумала о матери. Одобрила бы она Дэна? Впрочем, глупо в двадцать девять лет обращаться за советом к маме, она теперь много искушеннее в жизни, чем когда-либо Романи.
В детстве Элли не осознавала, что богата. Ей казалось совершенно нормальным жить в доме, где сорок комнат, иметь дворецкого и повара, экономку, горничных, шофера и бригаду садовников. Она никогда не знала ничего другого. Да и слуги были ее друзьями. Особенно Мария и дворецкий Густав, которые в определенной степени заменили ей погибших родителей, а также теток, дядей и кузенов, которых у нее не было. Время с мамой и папой она вспоминала как счастливый сон.
Долго после катастрофы, закрыв глаза, она видела родные улыбающиеся лица, слышала легкий веселый смех мамы, ее мягкий голос, произносящий слова любви, и низкий, глубокий голос папы, поющего Элли свою любимую неаполитанскую колыбельную. Постепенно образы родителей потускнели, расплылись в памяти. Зато остались фотографии. Элли порой рассматривала их часами, снова и снова вспоминая материнскую улыбку, отцовские рыжие кудри. И боль потери опять и опять сжимала ей сердце. Боже, как ей хотелось, чтобы они были с ней всегда!
Взрослая женщина, она по-прежнему скучала по родителям. И часто спрашивала себя, как бы сложилась ее жизнь, будь они в добром здравии. Вопрос, на который нет ответа. И не то чтобы ее жизнь без них была ужасной, вовсе нет. Мисс Лотти все делала замечательно. Она была ее бабушкой, мамой, папой и подружкой одновременно. Ходила на родительские собрания в школе, сидела на спортивных соревнованиях, где участвовала Элли, отправляла ее в летние скаутские лагеря и писала каждый день письма. Она даже защищала ее, идиотку, как тогда, в колледже. Мисс Лотти выполнила родительские обязанности на сто пятьдесят процентов. Лучше справиться с этой задачей не мог бы никто.
И все равно Элли тосковала по родительской ласке. Придорожные кафе, гостиницы, кемпинги... Она помнила катастрофу до мельчайших деталей, большой автомобиль, горячее кожаное сиденье, сапожки из шкуры белой ящерицы, последняя улыбка мамы и подмигивание папы. Но часто во сне перед Элли возникало что-то еще, неуловимое, очень важное. Она пыталась его разглядеть и не могла. Едва начинали проступать контуры, как Элли оказывалась на обочине. Одна, плачущая, в крови. А вокруг тишина. Мертвая тишина.
По спине пробежала дрожь, руки покрылись гусиной кожей. Элли проглотила остывший кофе, отнесла чашку на кухню, проверила сигнализацию и захлопнула входную дверь
Нежно звякнул колокольчик. Элли заперла кафе и быстро зашагала к многоэтажной автостоянке.
Спала она в эту ночь тревожно.
Глава 14
Только теперь Бак вспомнил, что такое Лос-Анджелес. Солнце не просто светило, а палило. Время было обеденное, он сидел за столиком в кафе на бульваре Сансет и с интересом посматривал вокруг.
Да, за пару десятилетий женщины преобразились. Он будто принимал парад. Мимо шли высокие блондинки с крепкими торсами и роскошными волосами, длинноногие глянцевитые брюнетки со смелыми глазами, одетые в короткие юбки, рыжие, коротко стриженные, в ботинках выше лодыжек, юбках из материала, похожего на кружево, и белых обтягивающих футболках. Каждая была настоящая голливудская красавица. У него перехватывало дух.
Подчас та или иная девушка, ища свободное место (большинство столиков были заняты), встречалась с ним взглядом и улыбалась, он улыбался в ответ. Кто бы подумал, что последние двадцать лет он провел в психушке! В элегантной одежде он прекрасно вписывался в окружение.
Внешний вид Бака включал не только дорогие бежевые брюки из хлопчатобумажного твида, легкую льняную рубашку, замшевые мокасины от Гуччи, но и усы, которые очень шли к его худощавому лицу, и модные темные очки в металлической оправе, скрывающие жар глаз. Неподалеку отсюда располагался парикмахерский салон, где его беспорядочная шевелюра превратилась в стильную прическу, а рыжина - в каштановость. Он выглядел совсем другим человеком. Истинным калифорнийцем. Богатым, самоуверенным, симпатичным. На стоянке позади кафе его дожидался взятый напрокат автомобиль с опущенным верхом.
Покончив с едой, Бак расплатился, сунул в рот освежающее драже и начал пробираться к выходу, улыбаясь встречным девушкам. Он чувствовал силу, переполняющую его, слышал внутренний голос, твердящий, что он может делать все, что угодно, иметь любую женщину. Абсолютно любую, например, вон ту или эту. Но немного погодя. Сначала дело.
Интуитивно Бак знал, где находится то, что ему надо. Он приехал в центр, вылез из машины и юркнул в боковую улочку.
Через десять минут к нему обратились.
- Не желаете кокаину, мистер? - Голос из темного дверного проема.
Бак быстро осмотрелся: народу никого - и подошел ближе. Говорящий был негром, здоровым, с бычьей шеей, но Для Бака его габариты не имели значения. К тому же Бак запасся ножом с выкидным лезвием.
- Надо же, какой ты храбрый! - Бак улыбнулся, наслаждаясь тревогой, вспыхнувшей на лице негра. - А что, если я полицейский?
Он приблизился вплотную и прижал нож к животу наркоторговца.
У негра перехватило дыхание.
- Офицер <Обычное обращение к любому полицейскому в США.>, я... я просто пошутил... Это все просто так... Я, пожалуй, пойду...
Он сделал шаг назад, Бак рассмеялся.
Торговец выхватил пистолет. Он не знал, что перед ним Бак, который в психушке чуть не задушил охранника, почти на голову выше его да наверняка и сильнее.
Бак молниеносно ударил парня ножом по руке.
Негр не издал ни единого звука, даже не застонал. Просто воззрился на рану, уронив пистолет, "глок-автомат" 27-го калибра.
- Ты не коп, - наконец сказал он, дрожа, как бычок на скотобойне, в ожидании последнего, смертельного удара. - Что тебе надо? Деньги? Они твои... Парень, возьми все... Дай уйти. - Он принялся умолять сохранить ему жизнь.
Бак наслаждался. Хотелось продлить удовольствие, но бизнес есть бизнес.
- Я задам вопрос. Ты ответишь. А дальше посмотрим. - Он снова приставил нож к животу негра, просто, чтобы напомнить, кто есть кто, и негр обмяк. С руки капала кровь, челюсть безвольно отвисла, глаза закатились, а голос от ужаса стал писклявым.
- Говори, чего тебе нужно, парень...
- Удостоверение личности, карточку социального обеспечения.
- Шагай на Альварадо-стрит, парень... Там можно купить все. Двадцать, может быть, пятьдесят баксов. Там есть все... Гринкарты <Green card - зеленая карта Так в США называют вид на жительство.>, водительские права, удостоверения личности... Героин...
Бак чуть нажал, и вокруг острия ножа начало быстро расплываться красное пятно. Пару мгновений он размышлял, не прикончить ли мешок с дерьмом, но, во-первых, убийство мужчин не давало особого кайфа, а во-вторых, хорошее настроение и образ богатого калифорнийца взывали к снисхождению.
"Ладно, - подумал Бак - пусть это будет репетицией. Вот когда я хорошенько подготовлюсь, тогда действительно покажу, на что способен".
- Спасибо, сэр, - произнес он, улыбаясь, - вы очень любезны. А эта вещица, - он указал глазами на "глок", - маленький бонус в нашей сделке. - Отправив пистолет в карман, он развернулся и бросил через плечо: - Вам посчастливилось, вы встретили настоящего джентльмена. - И пошел прочь.
Колени наркоторговца подогнулись. Ухватившись за живот, он рухнул на землю. Правая рука сильно кровоточила.
- Сволочь, - простонал он, медленно поднимаясь на ноги. - Психопат гребаный. Господи, что в мире творится, куда мы идем...
На Альварадо-стрит было оживленно. Баку даже не пришлось искать продавцов. Они нашли его сами. Стоило остановиться у светофора, как они окружили машину, прижали товар к лобовому стеклу. Пергаментные пакетики с белым порошком или таблетками, фальшивые гринкарты для иммигрантов, поддельные удостоверения личности, самодельные паспорта...
За пару часов Бак превратился в Эдварда Йенсена. Обзавелся полным комплектом документов: карточкой социального обеспечения, водительским удостоверением, а также краденым "БМВ" (цвет изменен, номера перебиты, удостоверение на регистрацию подделано).
Он бросил взятый напрокат автомобиль, который позднее объявил украденным, и на собственном транспорте отправился в Санта-Монику. Зашел в отделение Первого национального банка, открыл чековый счет на одну тысячу долларов и внес наличные. Кроме того, попросил, чтобы деньги из банка на Мэдисон-авеню перевели сюда. Затем снял номер в Фешенебельном отеле "Шаттерс", прямо у залива, принял Душ и переоделся.
Причесавшись перед зеркалом, он с удовольствием оглядел себя. Легкий деловой костюм, свежая белая рубашка и галстук из бутика "Гермес". Совершенно другой человек. Крупный деятель, может быть, бизнесмен. Преуспевающий, богатый, консервативный и симпатичный. Патрик Бакленд Дювен на время прекратил существование. Его
заменил Эд Йенсен.
Бак попросил консьержа забронировать столик в ресторане на берегу, где не спеша поужинал с доброй бутылкой вина. Очаровательная хостесса <Хостесса - служащая ресторана, встречающая и усаживающая посетителей.>, представление как на ладони, превосходная еда, в том числе пирожки с мясом крабов. Он расслабился, радуясь удачному началу задуманного дела
Спал он превосходно. Наутро, чувствуя себя лучше, чем когда бы то ни было, вдоволь поплавал в бассейне и принялся за поздний завтрак.
В кресле у бассейна отдыхала миловидная молодая женщина. Бак жевал и внимательно разглядывал ее, когда появилась няня с девочкой лет пяти. У малышки были голубые глаза и рыжие кудряшки.
Баку показалось, что сердце замерло. Бокал с апельсиновым соком выпал из рук.
Подбежал официант.
- Вам нехорошо, сэр? - Он тревожно заглянул в побледневшее лицо.
Бак недовольно отмахнулся:
- Просто разбил бокал. Уберите.
Он не сводил глаз с ребенка. Время будто рвануло вспять, перед ним возникла маленькая Элеонора Парриш-Дювен.
- Марго, иди сюда, дорогая.
Иллюзия рассеялась. Девочка побежала к матери, а он тряхнул головой и перевел дух. По спине текли струйки пота. На миг он и впрямь поверил, что это она. Такой он ее видел в последний раз. Рыжая, веснушчатая кроха, вцепившаяся со страху в подлокотники большого антикварного китайского кресла, когда телохранители тащили Бака от ног ее бабушки. Маленькое рыжее веснушчатое препятствие на пути ко всему, чего он жаждал.
Бак пихнул металлический стул (тот резко царапнул по каменному полу) и подошел к краю бассейна. Помедлил секунду-другую, сделал несколько вдохов и выдохов и нырнул. Прохладная вода успокоила, он поплавал минут десять, вылез, обтерся и пошел к себе в номер.
Официант проводил его внимательным взглядом. "Надо же, - подумал, - а мне показалось, нужно вызвать "скорую". Слава Богу, обошлось. Пусть все эти сердечные приступы достанутся другой смене".
После душа Бак устыдился: "Ослабил бдительность. Позор. Смешно думать, будто Элли Парриш-Дювен по-прежнему девочка. Да в Калифорнии таких девочек тысячи. Следует лучше себя контролировать".
Отражение в зеркале убедило его, что с ним полный порядок. Он выглядел прекрасно, пребывал в образе. Чего еще желать? Он совершенно не похож на Бака Дювена.
Погрузив в багажник "БМВ" чемоданы, новоявленный Эд Йенсен поехал вдоль берега. В Монтесито он плавно свернул к отелю "Билтмор" и передал машину дежурившему у входа служащему. Сняв номер с видом на океан, он направился в бар и взял двойной бурбон, дабы отметить переезд.
Бак испытывал возбуждение сродни сексуальному. Место было знакомое. Он бывал здесь, только в совсем другой ипостаси. Тогдашний Бак Дювен был застенчивым и скромным, не таким уверенным в себе, как сейчас. Не таким богатым.
Жизнь богача ему нравилась. Когда деньги Парришей станут его, он будет жить в "Билтморе" месяцами. Или постоянно, если захочет. Он это заслужил. Ждал долгие двадцать лет. Целую жизнь, черт возьми!
Глава 15
В понедельник после полудня Мисс Лотти, как обычно, ждала Элли. У леди был день рождения, и Мария помогла ей выбрать платье с рисунком в виде сирени и соответствующий короткий жакет болеро. Мария сказала, что и платье, и жакет очень давние, но Мисс Лотти они показались абсолютно новыми, она не помнила, чтобы видела их прежде.
Жемчуга на Мисс Лотти были в точности такие же, как у Элли. В свое время она купила два гарнитура и один подарила на восемнадцатилетние дочери, Романи. Она надела бриллиантовые кольца и несколько любимых брошей. Не забыла золотые часы, которые купила в Швейцарии в тридцатые годы, совершая большое турне по Европе, как раз перед этой ужасной войной.
Утром, когда Мария принесла завтрак в постель, Мисс Лотти почему-то вспомнила войну.
- Какая-то странная у вас стала память, - сказала Мария. - Выбирает все только плохое.
- Да нет же, - недовольно возразила старая леди, атакуя серебряной ложечкой вареное яйцо. - Хорошее я тоже по мню. Например, всегда знаю, когда приезжает Элли. И когда Бруно нужно принимать таблетки.
Старый Лабрадор положил большую голову на одеяло, не спуская глаз с серебряной тарелочки с гренками. Мисс Лотти густо намазала кусочек французским маслом, любимым, несоленым, и протянула ему. Бруно сначала уронил гренок с маслом на ковер, бледно-зеленый обюссон, покрытый причудливым орнаментом из роз и лилий, а затем подобрал и слизнул масло.
- Ничего, ничего, - повинилась Мисс Лотти, поймав сердитый взгляд Марии. - Это всего лишь масло.
Бруно получил еще пару кусочков. Она знала: масло для пса вредно, он от жирного толстеет, но решила: в таком возрасте чуть больше килограммов, чуть меньше - значения не имеет. А вот немного счастья собаке не помешает. Даже если оно - кусочек тоста.
Поджидая Элли на террасе, она думала о Европе. Тогдашняя поездка возникла перед глазами совершенно отчетливо, как в кино. Достопримечательности, дорогие отели у итальянских и швейцарских озер, платья, купленные в Париже.
Мисс Лотти с сожалением вздохнула и сдвинула вверх зеленый целлулоидный козырек. Тогда, будучи молодой, она полагала, что жизнь никогда не изменится, вечно будет беззаботной и счастливой. Ей и в голову не приходило, что любимая дочь может погибнуть в автомобильной катастрофе.
Трагедия периодически возвращалась к ней, и она удивлялась, почему мозг предпочитает хранить именно это событие и отвергает массу других, приятных, моментов. Мисс Лотти знала: воспоминания о катастрофе останутся с ней до могилы, хотя практически ничего не помнила, что было после. Даже похороны, а ведь они состоялись. Обязательно. От отчаяния ее тогда удержала необходимость вырастить внучку.
Перед мысленным взором Мисс Лотти, быстро сменяя друг друга, прошли образы Элли. Внучка, совсем маленькая, с огненно-рыжими волосами отца и красивыми, светло-голубыми глазами матери, заливисто смеется. Элли, шестилетняя, в розовой балетной пачке, делает неловкий пируэт. Мисс Лотти знает: девочка ощущает себя прекрасной балериной, и только это важно. Элли, восьмилетняя, падает с лошади и ушибается, но крепится, не плачет. Позднее обнаружилось, что она сломала руку. Школьное сочинение "Мои родители", Элли с гордостью сообщает, что ее бабушка - и мама, и папа в одном лице, причем самом лучшем в мире. Выпускной вечер, длинное платье, туфли на высоких каблуках. Колледж.
Мисс Лотти вспомнила Элли и Майю на красном "харлее". Боже, как она смеялась потом над этой сценой, о чем, разумеется, внучке не сказала. Элли следовало преподать серьезный урок. Показать, что без труда не вынешь рыбку из пруда.
Потом у внучки появились ухажеры. Дом наполнился молодыми людьми. К Мисс Лотти будто возвратились силы, она даже в известной степени помолодела и задумалась: не пожить ли для себя? Хотя бы немного. Например, махнуть в какой-нибудь круиз вместе с дамами своего возраста. Впрочем, какие круизы, когда рядом живчик вроде Элли.
Мисс Лотти улыбнулась. Слава Богу, не все события исчезли из памяти. Кое-что осталось и согревает. Повзрослев, Элли стала очень похожей на Романи. Та же энергия, тот же вкус к жизни и та же оригинальная красота. Хотелось надеяться, что ей повезет больше, чем матери.
- Привет, Мисс Лотти. Вот и я.
По ступенькам на террасу взбежала Элли. Мисс Лотти посмотрела на свои знаменитые часы.
- Почти вовремя, первый раз в жизни. Что случилось?
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
| 
