Элизабет Адлер » Остросюжетные любовные романы » «Рано или поздно»

    В решительной позе Мисс Лотти, в том, как она держала спину, проглядывало нечто неукротимое. Да, порой хозяйка была вздорной и раздражительной. Привередливой и придирчивой. Даже эксцентричной.

    "Ну и ладно, - подумала Мария, - такая леди, как Мисс Лотти, может себе позволить и чудаковатость, и капризность, и язвительность, и глупость. Это все не всерьез. Там, ив душе", она добрая, мягкая и нежная".

    - Вам бы снять этот глупый козырек. - Мария поставила поднос на столик. - Пока Элли не приехала. Иначе она узнает, что вы опять сидели за компьютером.

    - Надо же! А я думала, это шляпа. - Мисс Лотти виновато сорвала козырек.

    - Вот она. - Мария протянула ей шляпу. - Элли опаздывает, как всегда, - сказала она через секунду.

    - Не беспокойся. Скоро будет.

    Мария отправилась на кухню. Она знала Элли с пеленок. Так вот, и на свет это существо появилось с опозданием. С тех пор девочка ни разу не изменила своей привычке. Опоздание было у нее в крови.

    "Постарела Мария", - подумала Мисс Лотти, глядя экономке вслед. Невысокая, пухленькая, всегда улыбающаяся, с густыми темными волосами, сияющими карими глазами и золотистой кожей - такой Мария была прежде. А теперь, как и сама Мисс Лотти, стала костлявой и седой.

    После катастрофы Мария помогала ей поставить Элли на ноги. И этого Мисс Лотти никогда не забудет. Тот злосчастный день по-прежнему жил в ее слабеющей памяти. Мноroe стерлось, а тот день мгновенно, без всяких усилий, вставал перед глазами, как четкая фотография. День, когда погибла ее красавица дочь, неугомонная и бесконечно дорогая. Вместе с зятем.

    Глотнув холодного лимонада, Мисс Лотти напомнила себе, что счастлива. Вот, например, нынче ласково греет солнышко, небо безоблачное, голубое. У фонтана разлегся любимый золотистый Лабрадор Бруно, наверное, во сне охотится на зайцев. "При мне моя дорогая Мария, у которой тоже все, слава Богу, хорошо. И Элли появится с минуты на минуту. Спрашивается, что еще нужно для полного счастья? А если финансы поют романсы, так это не важно. Вряд ли мое путешествие по жизни сильно изменится. В конце концов, за шестьдесят лет не изменилось - почему сейчас должно?"

Глава 4

    Разумеется, Элли давно знала, что бабушка обеднела, но деньги в семье Парриш всегда водились. По крайней мере до тех пор, пока Мисс Лотти не решила сама заняться ими. Она купила компьютер, пригласила знающего молодого человека, обучилась пользованию, надвинула на глаза дедушкин козырек и, взяв в руки телефонную трубку, принялась за дело. В первую очередь она перевела все свои ценные бумаги в режим ежедневного управления. Иными словами, начала играть на бирже. Иногда выигрывала, но чаще проигрывала. Как потом оказалось, слишком часто.

    Когда адвокат Майкл Мейджорз сообщил о катастрофе, каковая постигла Мисс Лотти на бирже, Элли пришла в ужас.

    Он рассказал о том, что удалось сделать, и предупредил: денег осталось только на то, чтобы поддерживать нормальный уровень жизни бабушки. О каком-либо расточительстве придется забыть. Если только Мисс Лотти не решит продать недвижимость.

    - Сам по себе разваливающийся особняк стоит не очень дорого, - сообщил он. - Но главное не дом, а двадцать акров ценнейшей земли в Монтесито. Это уже кое-что. Вы получите столько, что сможете жить без всяких забот до конца ваших дней. Не говоря уже о бабушке.

    Однако Элли и слышать о продаже дома не хотела. "Мисс Лотти живет в особняке "Приют странника" больше шестидесяти лет, - говорила она. - Именно здесь она и должна закончить свой жизненный путь, даже если для этого мне придется работать вдвое больше. Она вырастила меня, отдала мне столько сил и энергии, не говоря уже о средствах. Теперь моя очередь заботиться о ней".

    Высокие дубовые двери были открыты, приглашая войти, и Элли двинулась по мраморным плиткам, которыми был выложен большой холл, озабоченно покачивая головой: "Как это бабушка и Мария не понимают, что в наши дни опасно вот так оставлять двери нараспашку? Мало ли кому что взбредет в голову! Грабители, маньяки разные. Боже мой..,"

    Появилась Мария, вытирая руки о салфетку.

    - Ну что, Элли, снова опоздала?

    - Думаешь, у меня такая привычка? - Элли обняла служанку. - Ах, Мария, если бы ты знала, как я по тебе соскучилась! И пахнешь ты здорово: ванилью и сладостями.

    - Это пахнет моя душа, потому что добрая. - Лицо Марии порозовело от удовольствия. - Но кое-что я, конечно, испекла для тебя.

    - Ты меня балуешь, Мария.

    - Элли, ты почему такая усталая?

    - Опять за свое? Ничего я не усталая. Просто волосы растрепались, вот и все. А что мне с ними делать, если ветер? Только не заводи, пожалуйста, про аккуратность.

    Пригладив волосы, Элли наклонилась и приласкала Бруно. Тот неуклюже поднялся.

    - Милый мой, славный старый песик!

    - Это ты? - подала голос Мисс Лотти. - Я тебя жду.

    - Извини, Мисс Лотти. На дорогах сплошные пробки. - Элли обняла бабушку.

    Мисс Лотти скептически оглядела внучку. Та рассмеялась:

    - Ну хорошо, хорошо, я действительно опоздала! Но пробки на дороге были. К тому же мне пришлось заехать в кафе. Кое-какие дела.

    - Никаких изменений, - насмешливо сказала бабушка. - Подозреваю, у тебя никогда ничего не изменится.

    - Хватит обо мне, Мисс Лотти. Идем лучше в "Билтмор". Умираю с голоду, да и ты, наверное, тоже. Там поговорим.

    - Слава Богу, я еще помню, где "Билтмор". - Мисс Лотти поправила на голове широкополую соломенную шляпу, украшенную алыми розами. - Кстати, я прекрасно помню, откуда у меня эта шляпа. Я купила ее в Париже в 1939 году, перед самой войной. Задолго до твоего рождения.

    Опираясь на руку Элли, она начала медленно спускаться по лестнице и снова, кажется, в сотый раз, принялась описывать подробности тогдашней поездки в Европу:

    - Я купила ее у мадам Петипа в предместье Сент-Оноре. Шляпа стоила пятьдесят пять долларов. Между прочим, тогда это были немалые деньги.

    - Видишь, Мисс Лотти, ты все помнишь, когда хочешь. - Элли помогла бабушке сесть в белый "кадиллак", сделанный на заказ в 1972 году, сейчас на нем они выезжали только в "Билтмор". Покупать "роллс-ройс" Мисс Лотти решительно отказывалась Шляпы она всегда брала в Париже, шерстяные вещи - в Англии, но автомобили предпочитала американские.

    "Нужно всячески поддерживать экономику своей страны", - цитировала она своего отца. Правда, американская экономика давно обходилась без ее поддержки: Мисс Лотти последний автомобиль приобрела двадцать пять лет назад. "Следует выбирать вещи только отличного качества, и они будут служить вам долгов - еще один ее девиз, и старый "кадди" - ему подтверждение. Правда, за двадцать пять лет он прошел всего двенадцать тысяч миль. Машина плавно двинулась к воротам.

    - Нас, конечно, ждут, - сказала Элли. - Небось для тебя раскатали красную ковровую дорожку.

    - Чепуха, Элли. Они видят нас каждый понедельник. Кроме того, прекрасно осведомлены, что я не люблю суеты.

    Мисс Лотти посмотрелась в зеркало, с достоинством поправила поля шляпы, льняным носовым платком потерла бриллиантовую брошь, которая была у нее с незапамятных времен. Она спросила себя, откуда у нее эта брошь, но, к сожалению, ничего не вспомнила.

    Мисс Лотти втайне наслаждалась суетой, сопровождающей ее прибытие в "Билтмор". А как же иначе? Ведь она посещает данное заведение больше полувека.

    "Как хорошо, - подумала Мисс Лотти, - что Элли приехала и мы опять попьем вместе чай с пирожными. Мне так с ней приятно. Наверное, и ей со мной тоже. Может быть, удастся уговорить ее остаться ночевать. Тогда вообще все будет замечательно, как в старые добрые времена".

Глава 5

    Бак Дювен купил на станции газету и пачку "Кэмел" без фильтра. Как странно - иметь деньги, брать сдачу с двадцатки, входить в ожидающий поезд... Он оглянулся. Если бы сзади оказался вооруженный охранник и объявил, что все это шутка, что сейчас его отправят назад, в палату номер двадцать семь, он бы ничуть he удивился. Но за ним по вагону шла молодая женщина в голубом костюме.

    Бак вежливо пропустил женщину вперед, и она ему улыбнулась. Обычная улыбка, ничего больше, зато ноги очень красивые. Зло скривив губы, он последовал за незнакомкой. Настоящей, полноценной женщины он не видел многие годы. Амазонки из санатория "Гудзон" не в счет, хотя и они сошли бы на худой конец, изловчись он и оглуши какую-нибудь настолько, чтобы успеть залезть под юбку. Теперь Бак едва сдерживался, наблюдая за покачиванием небольших упругих ягодиц.

    Она остановилась у пустого сиденья, сняла жакет и повесила на крючок. Он помедлил. Ему, конечно, приходилось видеть девушек по телевизору, но наблюдать за этой, не виртуальной, было совсем другое дело. Все равно что самому заниматься сексом или любоваться процессом, перелистывая порножурнал.

    Поразмыслив несколько секунд, он решил начать с другой, выбрал место напротив женщины постарше, где-то за сорок, но привлекательной. Короткие черные пружинистые волосы, карие глаза, полный чувственный рот. Ногти темно-красные, очень длинные, прямоугольной формы. Он подумал, что они похожи на когти хищной птицы, и вообразил, как она впивается ими ему в спину. Однако женщина залезла ногтями в сумку и извлекла хлеб с ветчиной.

    Она вела себя так, будто его рядом не было. Открыла книгу и углубилась в чтение, время от времени откусывая от бутерброда. Бак положил газету на столик, вытряхнул из пачки сигарету. Женщина бросила на него недовольный взгляд:

    - Здесь не курят.

    - Извините, не знал. - Он был вежлив, как настоящий джентльмен. Убрал сигареты и бросил в рот мятную конфетку, из тех, что освежают дыхание. Женщина продолжила чтение.

    Бак и не подумал раскрыть газету. Он сидел, устремив взгляд на женщину. Начиналась его любимая игра, и весь вопрос состоял в том, как долго красотка выдержит.

    Женщина, разумеется, почувствовала взгляд. Еще бы! Его глаза опаляли не хуже огня. Она подняла ресницы и снова углубилась в чтение. Затем меньше чем через минуту заерзала и прикрыла обложкой лицо.

    Дювен улыбнулся. Той самой понимающей улыбкой, которую подарил секретарше в санатории "Гудзон", когда получал документы и деньги. Он ощутил необыкновенный прилив силы. Давно не испытанное чувство. Многие годы Бак был лишен возможности приносить человеческие жертвы. Теперь он осознал, что снова в форме.

    Женщина захлопнула книгу. Сунула в сумку вместе с остатками бутерброда и поспешно протиснулась боком к проходу. Он удовлетворенно наблюдал за ней.

    - Извращенец, - пробормотала она и решительно зашагала прочь по покачивающемуся коридору.

    Дювен вздохнул умиротворенно. Он снова был при деле.

    На Манхэттене он поселился в дешевом отеле рядом с Таймс-сквер. Вышел купить на ужин стейк, затем в одном из переулков зашел в бар, где водился довольно сносный бурбон. И начал готовиться к выполнению своей миссии.

    Поднабравшись спиртного и вздрагивая от напряжения, Бак Дювен отправился искать проститутку. Нашел, завел в темный переулок и прижал к стене возле большого мусоросборника "Дампстер". Быстренько кончив, взял ее за горло и начал сжимать, ничуть не беспокоясь о свидетелях, ибо знал, что непобедим.

    Женщина, задыхаясь, попробовала вырваться, пришлось ее стукнуть. Она отключилась, он хладнокровно задушил ее и дал соскользнуть на землю. Вынул из кармана нож и аккуратно вырезал на лбу глубокий крест. От виска до виска, от темени до переносицы. Вот оно, его личное клеймо. Момент истинного кайфа. Ему очень нравилось этим заниматься.

    Легко приподняв сильными руками обмякшее тело, Бак швырнул его в мусоросборник, вынул из кармана бутылку бурбона и облил. Поправил галстук, вынул сигарету, прикурил, бросил горящую спичку в контейнер и, тихо насвистывая "Дикси", удалился в сторону Таймс-сквер. Обновленный.

    Сворачивая за угол, он услышал шипение пламени и криво улыбнулся. Огонь - это замечательно!

    Некоторое время Дювен слонялся по улицам, смешавшись с толпой. Глазел на витрины секс-шопов, пару раз останавливался у входа то в один, то в другой кинотеатрик для гомосексуалистов будто в раздумье: зайти или не надо? Минут через десять - пятнадцать услышал вой сирен пожарных машин.

    Бак Дювен среди прочих зевак понаблюдал, как тушат огонь, и преисполнился восторга от собственной мощи. Ведь это он устроил маленький бесплатный спектакль для публики. Сирены, проблесковые маячки, пламя. Крики, суета и страх. Это вам не кино и не телевизор, это реальная жизнь.

    Наконец он направил стопы к своему отелю. Пустячок, разогрев перед настоящим делом, но после двадцатилетнего перерыва совсем недурно.

Глава 6

    Дэн Кэссиди сидел за компьютером в общей комнате полицейского участка Среднего Манхэттена. Коротал время, потому что заняться было нечем. Все записи приведены в порядок. Выключив компьютер, он посмотрел на папки. Они тоже были в полном порядке. Дэн принялся по очереди открывать и закрывать ящики стола. Скучно.

    Встав с кресла, он уныло двинулся по коридору к автомату и налил пятую за вечер чашку кофе. Прислонившись к стене, глотнул густоватую коричневую жидкость и в очередной раз спросил себя, правильно ли поступает, пытаясь начать жизнь с нуля. Раздраженно передернул плечами. Хватит! Поздно сомневаться.

    Дэн был темноволосый и голубоглазый, как его ирландские предки с отцовской стороны. Высокий рост, худощавость и мускулистость он получил от мужчин по материнской линии. Вырос Дэн в Санта-Барбаре - значит, калифорниец. В школе был чемпионом по плаванию, в колледже входил в сборную команду гребцов. Любил серфинг и рыбную ловлю. Имел от роду тридцать девять лет, был хорош собой и разведен. Бывшая супруга жила в Лос-Анджелесе.

    Они поженились, когда Дэн еще учился в колледже. Разрыв произошел пару лет спустя, и он, чтобы как можно дальше уйти от прошлого, отправился в Нью-Йорк, где стал полицейским. И никогда об этом не жалел. Среди коллег Дэн Кэссиди слыл надежным детективом с хорошей интуицией, человеком, которому небезразличны жертвы преступлений. "Наш Дэн все время пытается в одиночку изменить мир к лучшему. Правда, пока это ему не удается", - с улыбкой ворчал шеф.

    Два года назад во время ареста убийцы Дэн получил серьезное ранение в грудь. Он бы наверняка погиб, если бы не быстрые и компетентные действия его напарника и друга детектива Пита Пятовски.

    Выписавшись из госпиталя, Дэн продолжил работу, но сравнительно недавно при очередном медосмотре у него обнаружили остаточные явления после ранения - некоторое ограничение подвижности правого предплечья, что снижало скорость выхватывания пистолета. Дэн считал, что это пустяки, а вот полицейская медицинская комиссия с ним не согласилась и предписала ему отныне заниматься только бумажной работой.

    Прозябание за письменным столом Дэну решительно не подходило. Одно дело - работать детективом Управления полиции Нью-Йорка, очищать город от преступников, и совсем другое - быть клерком. Вот почему Дэн Кэссиди принял решение подать в отставку. Завтра он улетает в Калифорнию, чтобы вступить во владение небольшой винодельней, расположенной недалеко от города его детства и юности.

    Дэн говорил себе: "Довольно с меня убийств и увечий. Насмотрелся я на них по гроб жизни. Не пора ли переменить обстановку?"

    А тут еще умер отец, и Дэн решил купить виноградник. Решение пришло случайно, когда однажды он вернулся мыслями к своему детству. Бывало, он спохватывался и думал, что идея с винодельней обречена на провал, но проходили дни, и ему начинало казаться, будто идея отнюдь не плоха. Дэн вспоминал, какой он сообразительный, и надеялся, что, приложив усилия, время и деньги - все, что у него осталось - будет однажды вознагражден большим успехом.

    Правда, он так и не удосужился съездить на виноградник. Просто, наткнувшись в Интернете на объявление о продаже участка, вспомнил места, где вырос. И пошло-поехало. Да и полным профаном он все же не был. За год до окончания колледжа Дэн Кэссиди добывал деньги на обучение, трудясь летом на винограднике в долине Напа. Ему приходилось выполнять все работы, включая самые тяжелые, полевые. Он участвовал в сборе урожая, давил виноград. Удалось поработать и в цехе розлива. Это было интересно. Он постоянно крутился возле винодела, наблюдая за процессом получения вина. В общем, приобрел кое-какой опыт. Дэн, например, знал, что внезапно нагрянувшие заморозки, если не предпринять решительных действий, могут уничтожить урожай за одну ночь. Виноградины помутнеют, и пиши пропало. Он видел больной виноград, увядший, сморщенный, превратившийся в пупырышки. Понимал значение орошения. И самое главное, он узнал, насколько винодел зависит от погоды. Добрый урожай обеспечивается крепкой лозой и хорошей погодой. И то и другое равноценно. Оставалось только надеяться, что он сможет со всеми трудностями справиться.

    На фотографиях его залитый солнцем виноградник выглядел просто замечательно. Он занимал склоны холмов, вершины которых поросли дубом и тенистыми эвкалиптами. Правда, лозы выглядели несколько голыми, но это Дэна не смущало. Небольшой деревянный дом, как и положено, опоясывала просторная веранда, неподалеку располагался амбар, в котором, собственно, и размещалась винодельня, имелась глинобитная конюшня в испанском стиле. Двор и все прочее выглядели так живописно, что он мгновенно влюбился в эти места. Кроме того, стоила усадьба довольно дешево. Ему сказали, что он делает очень выгодную покупку. Дэн прикинул: деньги, унаследованные от отца, его собственные сбережения плюс пенсия по инвалидности, ну что ж, он сможет потянуть. Лишь бы действительность оказалась столь же великолепной, как и фотографии.

    Тяжело вздохнув, почти сожалея о содеянном, Дэн поплелся на рабочее место. Через минуту появился Пятовски и объявил, что в переулке, неподалеку от Таймс-сквер, в мусорном контейнере обнаружено полусгоревшее женское тело. Почувствовав прилив адреналина, Дэн начал собираться.

    - Представляешь, а ведь я выезжаю с тобой в последний раз, - сказал он.

    Пятовски взглянул на него искоса:

    - Не зарекайся, дружище. Мне кажется, не усидишь ты в захолустье. Никак не сможешь. Вот у тебя сегодня прощальный банкет, а все равно, признайся, ведь тянет выехать на происшествие. Верно? Спорим, через три месяца вернешься?

    - Ставлю пять к одному! - крикнул кто-то из ребят, перекрывая общий смех.

    Белокожее лицо Пита расплылось в дружелюбной улыбке. Кабы такого рода споры не были запрещены, он бы предложил большую ставку.

    Дэн был высокого роста, но по сравнению с ним Пятовски казался гигантом. Сорокадвухлетний белокурый великан. Правда, волосы изрядно поредели и тщательно зачесаны набок. Выражение голубых глаз обманчиво мягкое. Дэн знал, что взгляд Пита в одно мгновение может стать острым как бритва. Такая у них работа. Он был хорошим детективом и прекрасным другом. Он спас Дэну жизнь, и Дэн ему обязан до конца своих дней.

    Они вылезли из машины и почувствовали тошнотворный запах обугленной плоти. Любая смерть выглядит несимпатичной, особенно насильственная, но при виде такой их просто замутило. Пламя не смогло уничтожить крест, глубоко вырезанный на лбу несчастной женщины. Почерневшие края раны топорщились, как страницы замусоленной книги. В глазах застыл ужас. Дэн догадался, что в момент смерти взгляд был обращен на убийцу.

    Следом за ними прибыл медицинский эксперт и сразу склонился над смердящим мусорным контейнером. Занялся привычным делом. Не позавидуешь его работе. Впрочем, и служба Дэна была не лучше, поэтому он с удовольствием напомнил себе, что завтра его ждут солнце, голубое небо и свежий, загородный воздух.

    - Уверен, убил ее не нож, - произнес медэксперт. - И не огонь. Она задушена. Руками. Все остальные увечья возникли после смерти, огонь разведен, чтобы уничтожить улики.

    К их неудовольствию, огню помогла и вода из пожарных шлангов. Примет, которые могли бы навести а след убийцы, не осталось никаких.

    - Кто бы ни был этот подонок, ему повезло, - сказал Пятовски, обращаясь к Дэну. - Почему он вырезал у нее на лбу крест? Сразу видно, шизик. Но какого типа? Один из фанатов "Нью эйдж" <Нью Эйдж ("Новый век") - социальное и культурное движение, зародилось во второй половине XX века; претендует на создание нового глобального мировоззрения, ключевым понятием которого является "революция сознания; христиане-фундаменталисты считают это движение порождением дьявола.> решил начать в Манхэттене перестройку?

    - Это он расписался, - предположил Дэн. - Что-то вроде самовыражения. Думаю, он делал это и прежде. Нужно проверить, не освободился ли недавно из заключения какой-нибудь маньяк.

    - Слушай, дружище, а задница у тебя такая же умная, как у заправского фэбээровца, - сказал Пятовски. Ему очень хотелось выпить на прощальном банкете Дэна, который тот устраивал в ресторане неподалеку, но, как назло, мероприятие совпало с ночным дежурством. - Так вот, предлагаю тебе направить свою умную задницу на прощальную вечеринку. Там наверняка все собрались. - Он сначала пожал руку Дэну, а потом не выдержал и обнял за плечи. - Очень хотелось бы поприсутствовать, но, видишь, завяз я с этим делом.

    Теперь, когда пришло время расставаться, Дэну чертовски не хотелось уходить.

    - Ладно, старина... В солнечной Калифорнии я обязательно оборудую гостевую комнату. Специально для тебя.

    - Правильно. А я буду к тебе наезжать. С удочками... И детишками. - И Пятовски повернулся к медэксперту.

    Дэн понимал, что такие друзья, как Пятовски, в жизни встречаются не слишком часто. Распрямив плечи, он двинулся вперед и через минуту смешался с толпой.

    В участке Дэн Кэссиди отвинтил полицейский значок, пожал руки ребятам, остававшимся на дежурстве, и направился в ресторан, чтобы вместе с коллегами утопить в вине груз сомнений.

Глава 7

    Элли месила тесто для хлеба. Она била ком кулаками до тех пор, пока он не стал однородным и эластичным в соответствии с ее стандартами. Присыпав мукой, покрыла тесто салфеткой и поставила рядом с горячей плитой подниматься. Вымыла мраморную стойку, вытащила из холодильника масло и начала замешивать сдобное тесто для тартинок. Яблоки были нарезаны, и по кухне распространялся аромат сахарного сиропа, который на медленном огне превращался в нежную карамель.

    Было восемь тридцать утра, в шесть она успела посетить оптовый рынок и взять на день овощей. Мясо купит Чан, повар. Потом он ей позвонит, и они обсудят сегодняшнее меню. Она составит перечень кушаний и пережит делать копии. Прибежав назад, приготовит все к обеду и откроет кафе.

    Разносить блюда будет Джейк, красивый темнокожий актер. В Лос-Анджелесе почти каждый владел несколькими специальностями. Даже она сама. Пекарь, официантка, менеджер, секретарша, Элли была кем угодно, только не поваром, хотя именно этой профессии и обучалась. Главным событием в кафе был ужин, а его готовил Чан, на обед преимущественно подавались салаты, супы и омлеты. Сегодня Элли, как обычно, откроет в девять тридцать и предложит посетителям простой завтрак - яйца, тосты, булочки, кофе, что несколько оживит торговлю и пополнит кассу. Вот только чертов кофейный автомат опять не работает.

    Зазвонил телефон. Поправив и, естественно, немного обсыпав мукой волосы, она сняла трубку:

    - Кафе "У Элли". - Интонация ее приятного глубокого голоса всегда была такова, что любому собеседнику казалось, будто Элли счастлива говорить с ним. Даже с поваром. - Доброе утро, Чан. - Элли внутренне подобралась, ожидая привычной порции неприятностей.

    - Сегодня у них не оказалось телятины. Представляешь? Нет телятины! Ну что за мясник, в самом деле? Надо немедленно менять поставщика. Сию же минуту. Иначе я уволюсь

    - Чан, но ведь ты сам недавно говорил, что только у этого мясника превосходное качество продуктов. Нет телятины. Значит, нужно купить свинину.

    - Свинину, говоришь? Хм... пожалуй... Сделаю равиоли, похожие на китайские клецки, с особым соусом...

    - Правильно, Чан. Что указать в меню?

    - Назовем это "Равиоли Чана".

    Элли усмехнулась: "Ну конечно!" - и записала список блюд, предложенных Чаном на вечер.

    - Пока. - Элли повесила трубку, довольная тем, что удержала повара от увольнения еще на день, прошлась по кафе, включила свет, перевернула табличку на двери с "Закрыто" на "Открыто" и радостно вздохнула. Очередной день начался.

    Возвратившись на кухню, она разлила карамель в специальные чугунные формы для выпечки тартинок, поверх кругами разложила нарезанные яблоки, покрыла их тестом. Тартинки готовы к выпечке. Их подадут вечером, тепленькими.

    Элли подумала о своем персонале. Чан - наполовину азиат, невысокий, темноглазый, черноволосый, талантливый и темпераментный, он придавал французским блюдам экзотический оттенок, что несколько приподнимало их над обычным уровнем. Его помощник, двадцатилетний белокурый Терри, с короткой стрижкой, мягкими голубыми глазами и солидными методистскими манерами, унаследованными от немецких предков, приехал из Миннесоты. Элли полагала, что ему в принципе все равно, где работать, и останется он в солнечной Калифорнии ровно столько, сколько захочет. Когда выпадало подряд несколько дождливых дней и народ все вокруг ворчал, Терри не переставал повторять: "Просто не могу поверить, что здесь никогда не бывает снега".

    Была в кафе еще одна штатная единица - помощник официанта, сервирующий столы, убирающий, моющий грязную посуду. Все в одном лице. Но это лицо так часто менялось, что Элли оставила попытки запомнить имя того, кто работает на текущей неделе, и называла его просто Малыш. Джейк помогал во время обеда и иногда по вечерам, при необходимости. И конечно, Майя.

    Подруга была стопроцентной красавицей. Копна золотистых волос, живые карие глаза, окаймленные длинными темными ресницами, и роскошное тело с классическими пропорциями, без всяких излишеств, которое заставляло поворачивать голову любого мужчину, даже когда подруга драпировалась в длинную юбку и мешковатый свитер. Элли не уставала повторять, что Майя привлекает в кафе больше посетителей, чем все равиоли Чана. Она работала четыре раза в неделю, а остальные дни занималась сценарием, посвященным чему-то порочному. Скоро она его пристроит и навсегда уйдет из официанток.

    - А потом, - обещала она Элли, - я заявлюсь сюда и буду швырять деньги направо и налево. Приведу к тебе всех знаменитых знакомых. Правда-правда, вот увидишь.

    Так они и жили - работали официантками и ждали светлого будущего.

***

    Дэн с трудом пристроил новенький белый "эксплорер" в узкое местечко на автомобильной стоянке у Мэйн-стрит. Нещадно палило калифорнийское солнце, кругом было полно бронзовых от загара людей. Одни в шортах и футболках с шумом проносились мимо него на роликах, другие отдыхали, сидя за столиками, выставленными на тротуаре у кафе. Вот такое здесь было начало апреля. Сегодня утром по телевизору передали: на восточном побережье опять снегопад.

    Времени на счетчике стоянки оставалось полчаса. "Ну что ж, жизнь неплоха", - подумал Дэн и зашел в кафе.

    - Добро пожаловать, - приветствовала его молодая женщина за стойкой и одарила ослепительной улыбкой от одного симпатичного уха с бриллиантовой сережкой до другого. - Но должна вас предупредить, кофеварка забарахлила. Так что если хотели кофе, то лучше сразу отправляйтесь в "Старбакс", это совсем рядом.

    - Меня вполне устроит сок. А чего мне действительно хочется, так это яичницы с горячей булочкой.

    - Прекрасно. - Она записала заказ и удалилась на кухню. Кафе было маленькое, оформленное в стиле парижского бистро. Зеркала на стенах старые, дымчатые, бронзовые подсвечники покрыты зеленой патиной, крышки столиков мраморные, а стулья плетеные. По плиточному полу разбросаны свежие опилки, с латунных карнизов свисали кружевные занавески, наполовину закрывая окно, на стекле золотыми с зеленью буквами выведено название заведения - "У Элли".

    "А тут довольно мило, - подумал он, - все, включая официантку".

    Она вернулась со столовым прибором, салфетками и корзинкой свежего хлеба, покрытой материей в зеленую клетку, и Дэн мгновенно изменил о ней свое мнение. Грех называть женщину с такими данными просто милой. Она прелестна. И совсем не похожа на заурядную калифорнийскую официантку.

    Элли снова улыбнулась ему, мимолетно, ставя хлеб на стол, и он заметил, что у нее щека в муке. Глаза голубовато-серые, прямой нос в веснушках, из-под черной бейсбольной кепки, на которой зелеными шелковыми ниточками вышито название заведения, выглядывал кудрявый рыжий хвостик. Странно, но ему показалось, что он ее где-то видел. Спустя пару секунд Дэн догадался, что она чуть-чуть похожа на Джулию Роберте.

    - Приехали в отпуск? - Элли сняла с хлебной корзинки салфетку.

    - А как вы узнали, что я нездешний? - Она уперла руки в бедра.

     - У вас бледность, типичная для восточного побережья. Большинство здешних темные, даже если загар искусственный.

    Дэн рассмеялся:

    - Вы имеете в виду, местным я смогу стать только, когда загорю?

    Для того чтобы покрыть расстояние от него до стойки, ей хватило трех шагов. Вот что значит длинные ноги! Она налила бокал сока и вернулась.

    - Проведете пару дней на пляже, и все будет в порядке. Только осторожней. Солнце здесь коварное, даже в апреле.

    Он наблюдал за ней, пока она шла на кухню за яичницей и обратно.

    - А почему у вас такая белая кожа?

    - Это из-за бабушки. Она с детства никогда не позволяла мне загорать. Все время заставляла надевать шляпу. Говорила, с моими рыжими волосами и веснушками загар просто самоубийство. И знаете что? Она была права. Теперь, став старше и мудрее, я благодарю ее каждый раз, когда смотрюсь в зеркало. Никаких морщин. Мне здорово повезло.

    Элли улыбнулась и поставила перед ним тарелку с яичницей, а вернувшись за стойку, бросила на него оценивающий взгляд.

    Довольно симпатичный. Красивые глаза. Кажется, заглядывают тебе прямо в душу. Орлиный нос, крепкая челюсть, свежевыбритая кожа отливает синевой.

    Она с сожалением вздохнула: "В любом случае на мужчин у меня нет времени. Я деловая женщина и такой останусь. Надо претворять в жизнь задуманное. Это кафе - только начало. Все спланировано на два-три шага вперед".

    Дэн расправился с яичницей в рекордные сроки. Бросил взгляд на часы и подошел расплатиться.

    - Спасибо, - сказал он с улыбкой. - Мне понравилось.

    - Счастливо провести отпуск, - откликнулась она и проводила его взглядом до двери.

    Дэн постоял на краю тротуара, засунув руки в карманы, наблюдая уличное движение, и направился к своему "эксплореру". Элли решила, что походка у него определенно великолепная. Уверенная, сексуальная.

    Решительно выбросив из головы мысли о сексе, она сосредоточилась на проблеме кофейного автомата. Элли дважды звонила в мастерскую, этот звонок будет третьим. Может быть, сегодня они наконец его починят.

    К тому моменту, когда прибыл Джейк, ей нужно было бежать размножать меню. Затем просмотреть реестр недельных закупок и выяснить, почему так много потрачено на свежие продукты. Потом наступит обеденное время, в кафе набьется народу. После надо будет готовить столы к ужину и убедиться, что Чан пришел вовремя. Она поможет ему на кухне, только возьмет получасовой перерыв для кофе с булочкой. Потом поедет домой, примет душ, переоденется и вернется к пяти, чтобы стать официанткой и барменшей. Будет накрывать на столы и выполнять другую работу, которую никто, кроме нее, делать не хочет.

    Иногда Элли сомневалась, все ли правильно у нее в жизни. Когда выдавалась удачная неделя или день, она знала: да, все правильно. И каждый вечер, валясь с ног от усталости, повторяла, что игра стоит свеч, что однажды она станет владелицей первоклассного ресторана.

    Так что не было у Элли ни времени, ни желания для этого симпатичного голубоглазого мачо, прибывшего сюда на отдых. Как, впрочем, и для любого другого. У нее есть бабушка, о которой нужно заботиться, а мужчины... они лишь усложняют жизнь.

Глава 8

    Береговая линия образовывала плавный полукруг. Дэн поехал вдоль океана, наслаждаясь тем, как работает новая машина, и периодически притормаживая, чтобы полюбоваться пейзажем или понаблюдать за серфингистами. Сколько времени в году проводил он у воды в шестнадцать лет? Наверное, столько, сколько мог. Мама всегда удивлялась, как это его мозги до сих пор не размякли от воды. А потом, когда Дэн в девятнадцать женился на школьной подружке, отец сказал, что да, теперь он не сомневается, мозги у сына действительно насквозь промокли. Отец был, несомненно, прав.

    Ранчо "Быстрый конь" располагалось к северу от Санта-Барбары среди невысоких зеленых холмов, которые летом беспощадное солнце выжигало до цвета черствой французской булки. Дэн проезжал мимо виноделен, восхищался аккуратными рядами виноградных лоз, уже покрытых листьями. Между - деревьев выглядывали симпатичные домики с дегустационными залами, все в идеальном порядке. Они соблазняли путешественника отдохнуть за бокалом местного вина в тени дубов.

    Ранчо "Быстрый конь" ничего общего с этими красотами не имело. Он вылез из машины и уставился на высохший виноградник. Зачерпнул земли и дал ей просыпаться между пальцев. Это была не почва - пыль. И как ее не сдуло ветром? По краям виноградника были посажены розы. Так делают исстари, чтобы вовремя заметить нашествие растительной тли. Она обычно вначале атакует цветы, а затем виноградную лозу.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19