Бертрис Смолл » Исторические любовные романы » «Злючка»

– Я – Стюарт, Энгус, и всегда буду верен Стюартам.

– Отцу или сыну?

– Неужели ты настолько глуп, Энгус, что пытаешься втянуть меня в предательский заговор? Не могу забыть, что ты повесил Кохрейна и его друзей.

– Ты любил этого наглого ублюдка не больше, чем мы! – вскинулся граф Энгус.

– Верно. Но не вешал его.

– Представь меня своей жене, – попросил граф, пристально глядя на Арабеллу холодными серыми глазами. – Джейми был прав, когда сказал, что она необыкновенно красива, хоть и англичанка.

– Многие королевы Шотландии были англичанками, милорд, и не думаю, чтобы Шотландия страдала от этого, – колко Заметила Арабелла.

Граф Энгус засмеялся:

– Значит, правду говорили, что она и строптива. Это верно, Тэвис, что тебе удалось усмирить ее, только сорвав с нее платье?

– Моя жена Арабелла, – стиснув зубы, процедил граф Данмор. – Арабелла, это Арчибалд Дуглас, граф Энгус, по прозвищу Кто Рискнет.

– Почему вас так странно называют, милорд? – удивилась Арабелла.

– В то лето, когда мы потеряли Бервик, мадам, почти все дворяне были против короля. Мы сидели в Лодерской церкви и решали, что делать, – начал граф Энгус. – Король поставил своих фаворитов, ничтожных и ничего не смысливших в военном деле, во главе армии, обойдя всех военачальников. Никто не осмеливался высказать ему это, пока лорд Грей, возможно, ваш дальний родственник, мадам, не сказал: «Неужели никто не осмелится рискнуть?» – то есть поговорить с королем. Все долго молчали, и наконец вызвался я. С этого времени меня и стали звать Энгус Кто Рискнет. И я горжусь этим, мадам, потому что в тот день мы избавили Шотландию от людей, мешавших королю выполнять свой долг.

– Вы убили почти всех друзей бедного Джеймса, – вмешался Тэвис Стюарт, – Согласен, Энгус, мой брат был не прав в том, что поставил этих людей во главе армии, но можно было бы все решить и без убийства. Джемми – хороший правитель и много лет сохраняет мир для Шотландии. Искусства процветают под благодетельным правлением моего сводного брата. Неужели ты, как и безмозглые северные лорды, желаешь хаоса непрерывных войн? Но для этих невежественных дикарей цель жизни – раздоры и убийства, и ты знаешь это.

– Искусство! Тьфу! Музыка, архитектура, живопись, поэзия! Какой бред, Данмор! Пусть этим занимаются при французском и итальянском дворах! Иностранцы! Какое отношение это имеет к Шотландии и шотландцам? – бросил граф Энгус.

Прежде чем Тэвис успел сказать хоть слово в защиту брата, вмешалась Арабелла.

– Что это имеет общего с шотландцами и Шотландией, милорд? – взорвалась она. – Неужели вы не имеете представления, как выглядите в глазах всего света? Страна, где мужчины носят юбки, так что голые ноги видны всем! Серая унылая земля, где крестьяне живут в торфяных хижинах, потому что не имеют прав на участки, на которых трудятся, и не хотят строить теплые каменные дома из страха, что их в любую минуту могут изгнать!

Страна, где вместо музыки раздается визгливый вой, производимый овечьими внутренностями. Я ношу шелка, бархат и парчу, милорд, а в моей кухне и погребах – прекрасные вина, миндаль, изюм и фиги, и все это, как и мебель, доставляется из Англии, Франции, Испании и Италии. Шотландцы продают другим странам лишь шкуры, шерсть и рыбу. Шотландцев повсюду считают драчунами и забияками. Король Джеймс пытается привнести культуру европейских стран в свою северную державу. Что тут плохого, милорд? Отец короля, Джеймс II, был известным поэтом, – Человек, который провел восемнадцать лет в английском плену и вернулся с женой англичанкой! – резко ответил Энгус. – Правда, он был хорошим королем, мадам. Настоящим мужчиной, который ездил верхом, дрался, был чертовски искусен в обращении с луком и копьем и обладал большой силой. Джеймс любил войну. Он знал, как править!

– Но король был поэтом и музыкантом, а не только солдатом, милорд, – возразила Арабелла.

– Возможно, но все таки прежде всего – солдатом, а его сын вовсе не похож на отца! Бедняга едва может усидеть в седле! – презрительно заметил Энгус.

– Ему этого не требуется, чтобы хранить мир между Англией и Шотландией, сэр!

Арчибалд Дуглас с высоты своего роста глянул в горящие зеленые глаза графини Данмор и хмыкнул. Совсем крошечная, но нисколько его не боится и ни на шаг не отступает! , – Тэвис Стюарт, – спросил он, – ты уверен, что леди Данмор – англичанка? По мне, она больше походит на шотландку, храбрости ей не занимать!

– Не думаю, милорд, что шотландцы превосходят храбростью все остальные народы, – отрезала Арабелла и, повернувшись, отошла к королеве.

Граф Энгус разразился громким хохотом:

– Девочка подарит тебе целую дюжину здоровых малышей, Тэвис, но, помоги Бог, в ее языке жала тысячи ос!

– Высокомерный, надутый осел, – пробормотала Арабелла, возбужденно шагая по залу, пока не налетела на кого то. – О сир! – смущенно охнула она, покраснев и приседая. – Прошу простить меня!

– Ничего, девушка, – добродушно ответил король, – но твое хорошенькое личико разгневанно. Кто тебя обидел?

– Граф Энгус, безмозглый глупец, сир, – вырвалось у Арабеллы, прежде чем она успела что то сообразить.

Но король серьезно кивнул:

– Бывают минуты, мадам, когда я готов согласиться с вашим проницательным суждением. Что же в его словах огорчило вас?

– Сир, – горячо начала Арабелла, – я всего навсего женщина и не получила хорошего образования, но здравый смысл говорит мне, что мир лучше войны. Война уничтожает человеческие жизни и все вокруг. Возникают иногда обстоятельства, когда у людей нет иного выхода, кроме как сражаться, но мне кажется, сир, что шотландцы предпочитают сначала драться, а потом уже отыскивать причину для войны.

Джеймс Стюарт хмыкнул, удивленный столь разумным суждением молоденькой женщины.

– Как, девушка, ты так мало жила среди нас и настолько хорошо все знаешь!

– Сир, я всю свою жизнь жила рядом с шотландцами. Как же мне не знать их? – ответила Арабелла.

– Энгус никогда не любил меня, милочка, и, кроме того, он вообще безрассуден. Не понимает, что короли должны править не только мечом, но и головой.

– Граф совсем не разбирается в искусстве, сир, – серьезно сказала Арабелла. – Везде в Европе и Азии процветают музыка, живопись и поэзия, а здесь, в Шотландии, нас поощряют лишь выращивать морковку с капустой.

Король, не сдержавшись, расхохотался. Давно уже он не наслаждался остроумной беседой. Прелестная женщина сводного брата оказалась просто чудом.

– Какое из искусств вы предпочитаете, Арабелла Стюарт? – спросил он.

– Музыку, наверное, сир. Я сама не умею играть, сир, но мы с матерью любили петь вместе. Отец говорил, что дать приют бродячему ирландскому менестрелю – это пустая трата денег, потому что мы поем лучше, но мама всегда упрашивала его позвать менестрелей, иначе как же разучить новые песни? О, сир, мне еще так многому нужно учиться! – страстно заявила молодая графиня Данмор.

Король был тронут. Любовь к учению не относилась к добродетелям шотландцев, хотя в стране было два прекрасных университета, в Эдинбурге и Глазго. Не существовало законов об обязательном образовании, даже для детей дворян. Не считалось, что шотландец должен уметь читать, писать и считать хотя бы немного, чтобы сборщик налогов не обманул его, поощрялось только умение хорошо драться, умереть с достоинством и ублажать жену, чтобы быть уверенным в законности происхождения детей. А женщинам… что ж, если муж необразован, к чему жене науки?

– А чему ты хотела бы научиться, девочка? – спросил король.

– Всему! – поспешно объявила Арабелла.

Джеймс снова рассмеялся:

– С чего хочешь начать?

Подумав немного, Арабелла проговорила:

– С истории, сир. Истории Шотландии. Не знаю, будут ли шотландцы считать меня своей, но мой муж – шотландец, и дети, конечно, кроме одной, тоже будут шотландцами, и знай я историю их родной земли, смогу лучше понять их.

Король был очень доволен, но удивлен оговоркой «кроме одной».

– Что вы хотите этим сказать, дорогая?

Арабелла, внезапно поняв, что проговорилась, прикрыла рот рукой.

– Я не должна была говорить, сир, лучше бы вам обсудить это с Тэвисом. Боюсь, он рассердится, если узнает, что я встряла не в свое дело!

– А ты намереваешься во всем ему подчиняться? – пошутил король. – Должно быть, ты очень любишь его, если так послушна, но подозреваю, что в случае осады целой армии могла бы сама удерживать Данмор!

Арабелла вспыхнула, не находя подходящего ответа.

Джеймс Стюарт похлопал ее по плечу:

– Не расстраивайся, девушка, не выдам, ведь характер моего брата Тэвиса такой же горячий, как у тебя! Вижу, вы хорошая пара!

Тэвису Стюарту удалось отделаться от графа Энгуса, но не успел он подойти к жене и брату, как дорогу ему загородила красивая дама.

– Тэвис Стюарт, как я рада! Мне не хватало вас, милорд, – воскликнула она.

– Леди Мортон! – сухо приветствовал граф.

– Как, милорд?! Никогда не ожидала такой холодной встречи, – объявила красавица, раздраженно сверкнув янтарными глазами. – Ты всегда был таким страстным любовником, – тихо прошептала она.

Тэвис Стюарт был вынужден наклониться, чтобы получше расслышать. Декольте леди Мортон оставляло мало просто воображению. Тяжелый мускусный запах ее любимых духов ударил в ноздри. Граф знал; это ее обычные штучки – понизить голос так, чтобы мужчина наклонился поближе.

– Мадам, я теперь женатый человек, – объяснил он.

Сорча Мортон расхохоталась, знакомым жестом откинув ярко рыжую голову.

– Я знаю, милорд. Прошлым летом весь двор только о вас и говорил. Скажите, это правда, что вы сорвали одежду с бедняжки перед самым венчанием? Какая прелесть! Но ваша несчастная невеста, должно быть, до смерти перепугалась!

Графиня Данмор, стоявшая на другом конце зала, увидела Тэвиса, занятого оживленной беседой с рыжеволосой красавицей.

– Кто эта женщина, сир, которая так вольно обращается с моим мужем?

Король спрятал улыбку.

– Леди Сорча Мортон, дорогая. Несколько лет как овдовела, старый лорд Мортон почти ничего ей не оставил.

– По ее наряду этого не скажешь, – язвительно заметила Арабелла.

Темно зеленое бархатное платье леди Мортон было щедро отделано куньим мехом.

– Как она может позволить себе с такими средствами жить При дворе?

– Не беспокойтесь, дорогая, – заверила ее подошедшая королева, решившая узнать, почему муж так весел: обычно он редко улыбался. – Леди Мортон, как правило, привлекает внимание одиноких джентльменов и живет, я полагаю, за счет их глупой щедрости. Она не из тех женщин, с кем вы должны знаться, хотя она часто бывает при дворе. Но поскольку леди Мортон не нарушает законов, я не могу отказать ей в гостеприимстве.

Лучше ее игнорировать.

– И мой муж – один из таких джентльменов? – тихо спросила Арабелла.

– Да, но все это в прошлом, – ответил король и обернулся к жене. – Незачем так смотреть на меня, Мэгги! Лучше, чтобы девочка знала. Не верит же она, что Тэвис до нее не знал женщин! И кроме того, это была всего навсего интрижка! Сорча Мортон слишком бессердечна и жадна, чтобы по настоящему заинтересовать брата. Честно говоря, я думаю, со стороны Тэвиса не было ничего, кроме любопытства.

– Любопытства? – переспросила королева. – Никогда не видела ничего интересного в этой женщине, Джемми. А ты?

Король рассмеялся.

– Для меня всегда существовала только одна женщина на свете – моя Мэгги, – польстил он.

– Вы слишком умны, сир, – улыбаясь, покачала головой королева и, повернувшись к Арабелле, приказала:

– Идите выручайте мужа, дорогая. Ему, по моему, очень не по себе, и ваша обязанность как хорошей жены спасти его от этой змеи.

Арабелла, сделав реверанс, направилась к мужу через весь зал. Решив последовать совету королевы, она кокетливо взяла его под руку.

– Милорд! Я скучаю без вас вот уже целых пять минут.

Ее хорошенькое личико доверчиво улыбалось, светло зеленые глаза сверкали. Арабелла намеренно игнорировала леди Мортон.

Граф Данмор весело усмехнулся, распознав легкое раздражение, скрытое за нежными словами. Кроме того, его чрезвычайно забавляла манера жены притворяться, будто она не замечает леди Мортон.

– Ну что ж, любимая, придется отвезти тебя домой и там доказать мою преданность.

– Ох, милорд, – притворно вздохнула Арабелла, – как вы испорчены! Пойдемте, бесстыдник! Мне почему то сразу захотелось домой!

Игриво потянув мужа за руку, графиня Данмор повела его к выходу.

Сорча Мортон почувствовала, что таким пренебрежительным отношением к ней мужа и жены унижена до глубины души.

Тэвис Стюарт даже не попытался познакомить ее с супругой и, что хуже всего, не попрощался сам.

– Вы заплатите за это, милорд, – тихо прошептала она вслед. – И ты тоже, сучка жеманная.

– Мадам, мадам, к чему так открыто выказывать гнев! Вам это не к лицу, – послышался за спиной голос принца. Он обнял ее за талию и поцеловал в плечо.

– Граф оскорбил меня, ваше высочество, – процедила Сорча сквозь зубы. – Не прощу ему!

– Мой дядя – хороший любовник? – поинтересовался принц.

Глаза Сорчи затуманились от воспоминаний.

– Да, – ответила женщина.

– Я лучше! – спокойно объявил Джеймс.

Сорча Мортон повернулась и взглянула в глаза юноши.

– Правда, мой маленький принц? Неужели?

– Да, – протянул он дерзко, – правда. Я могу легко заставить вас забыть моего дядю, мадам.

– Его страсть – возможно, – возразила леди Мортон, – но оскорбление, нанесенное им и этой тощей ведьмой, – никогда!

– Где вы живете, мадам? – осведомился принц Джеймс.

– В доме кузена Энгуса.

– Так вы из семьи Дугласов, мадам? Не знал об этом.

– Урожденная Дуглас, ваше высочество, – пояснила леди Мортон.

– Хотя и очень небогатая, – вмешался подошедший лорд Энгус. – Значит, собираешься отведать, какова наша Сорча?

Горячая штучка, могу заверить, сам сделал ее женщиной много лет назад! – продолжал граф.

– Не так уж много! – огрызнулась леди.

– Я не сказал, что ты слишком стара для него, Сорча, – заметил Энгус, – наоборот, в самой поре для такого страстного молодого парня! Разве не так, принц Джейми? Несколько раз мы с ним вместе развлекались с девчонками, верно, милорд?

Принц громко расхохотался, но глаза его были устремлены туда, где дядя и его красавица жена прощались с королевской четой. Принц не встречал женщины прекраснее, чем Арабелла Стюарт, и честно признавался себе, что желает ее, но пока приходилось довольствоваться Сорчей Мортон, которая, если верить хоть части ходивших о ней слухов, была прирожденной и чрезвычайно опытной шлюхой. Кто знает, чему она может его научить?

Граф и графиня Данмор направились в свой дом за городской чертой. Их сопровождали вооруженные всадники, состоявшие на службе графа, поскольку в те времена было опасно. ездить без эскорта. Мысли о рыжеволосой красавице не выходили из головы графини.

– Леди Мортон очень красива, милорд. Она долго была вашей любовницей? – спросила Арабелла как бы между прочим.

– Очень недолго, любовь моя, – спокойно ответил граф, хотя вопрос явно застал его врасплох.

Тэвис понимал, что жене все известно, иначе она не разыграла бы такую сцену в королевских покоях.

– Почему недолго? – настаивала жена, желая все выяснить до конца.

– Она быстро надоела мне, – объяснил Тэвис. – Худшее, что может случиться между любовниками, это когда им скучно друг с другом, а поведение Сорчи было лишено всякой естественности и бескорыстия – можно было заранее предугадать, что она скажет или сделает.

– Но вы ей, очевидно, не наскучили, милорд! – выпалила Арабелла.

Граф рассмеялся, и она закусила губу, раскаиваясь, что так открыто выказала раздражение.

– Мужчины никогда не утомляют Сорчу. Это еще один ее недостаток – она крайне неразборчива.

– Вы чрезмерно резки в своих суждениях, милорд.

– Любовь моя, не понимаю, ты защищаешь леди Мортон или желаешь выцарапать ей глаза? – довольно заулыбался граф.

Арабеллу так и подмывало отодрать его за уши, но, усилием Воли взяв себя в руки, она с достоинством ответила:

– Хочу только заметить, милорд, что мужчина может так же надоесть женщине, как и она ему!

И, пришпорив лошадь, Арабелла помчалась рысью вниз с холма.

Граф вонзил шпоры в бока жеребца и поспешил за женой.

Догнав ее, он разгневанно воскликнул:

– Мадам, я требую, чтобы вы не вели себя как распущенная цыганская девчонка! Вы – графиня Данмор и, пожалуйста, помните это! Не потерплю, чтобы меня оставляли посреди дороги, как отвергнутого воздыхателя!

– А я попросила бы вас, милорд, в следующий раз не унижать меня перед всем двором! Милуйтесь со своей шлюхой в другом месте! – прокричала в ответ Арабелла.

– Она не моя шлюха! То, что между нами было, давно забыто! Я и не помнил о ее существовании! – защищался, как мог, граф.

Арабелла послала лошадь в галоп – ровная дорога позволяла это Гнев нарастал с каждой минутой, хотя она сама не знала, почему злится… Разве что мысль о Тэвисе Стюарте в объятиях Сорчи Мортон, хоть это и было давным давно, наполняла Арабеллу безрассудной яростью. Почему ей так плохо? Ведь вся эта история давно в прошлом! Но Арабелле не было до этого дела – она только хотела быть подальше от мужа и своей злобы, а для этого нет ничего лучше быстрой езды – может, тогда гнев остынет.

Позади раздавался стук копыт – это муж со своими рыцарями пытался догнать ее. Тэвис Стюарт не мог понять причину столь вызывающего поведения жены и сознавал только, что она выставила его дураком перед его же людьми.

Вне себя от бешенства Тэвис гнался за ней, наливаясь яростью. Только бы добраться до нее! Она получит трепку, которую давно заслуживает за столь безобразное поведение! Он отвезет ее домой в Данмор и продержит там, пока в животе у нее будет расти его ребенок. А сам Тэвис отправится ко двору и больше никогда не возьмет с собой Арабеллу – она недостойна этого! Он был вынужден жениться на ней, но только глупец мог считать, что этот брак станет любовным союзом!

Могучий жеребец поравнялся с кобылкой, и граф смог дотянуться до ее поводьев. Арабелла, взвизгнув, набросилась на мужа с кнутом. Она не позволит поработить себя этому бессердечному развратнику! Ни за что!

Граф, испугавшись, что жена ударит его, решил принять другую тактику. Быстро нагнувшись, он обнял жену за талию и перетащил на своего коня. Кобылка, лишившись седока, ускакала, один из всадников помчался вдогонку.

Застигнутая врасплох Арабелла начала бить мужа кулаками.

Граф с трудом управлялся с лошадью. Натянув поводья, он соскользнул на землю и снял жену. Арабелла вновь размахнулась, и Тэвис едва уклонился от удара.

– Ненавижу тебя! – кричала она. – Убью! Сама убью!

– Почему? – растерянно спросил он, пораженный такой злостью. – В чем причина твоей ненависти?!

– Сама мысль о тебе с этой… этой сукой! Сама мысль о том, что ты лежал с ней, как со мной, невыносима! – вскрикнула Арабелла.

Ревнует? Она ревнует! Внезапно весь его гнев куда то испарился, и, схватив жену за плечи, Тэвис взглянул в ее лицо.

– Почему? – допытывался он.

– Потому что я люблю тебя! Люблю, наглый ублюдок! Люблю тебя! – заорала Арабелла и, изо всех сил ударив его по лицу, залилась слезами.

Ну и странные же эти женщины! Покачав головой, граф обнял жену.

– Я тоже люблю тебя, Арабелла Стюарт, – тихо сказал он.

Неужели она в самом деле вымолвила эти роковые слова?

Почему она их сказала? Арабелла покорно позволила мужу посадить ее в седло, ощущая, как неожиданно ослабела теперь, когда ярость ушла. Как могла Арабелла сказать такое? Она не могла, не могла любить его. Любовь сладка и чиста и совсем не похожа на ужасное чувство, охватившее ее в тот момент, когда она представила, что муж уходит к другой. Не может этого быть!

Тэвис Стюарт остановил коня перед дверью своего городского дома, спешившись, снял жену и, не выпуская ее из объятий, пронес мимо испуганных слуг наверх, в спальню. Позади раздавались смешки и веселые шуточки. Горячий характер Арабеллы был верным признаком того, что она подарит ему сильных детей.

Войдя в спальню, граф сделал знак Флоре и Лоне удалиться. Не успела за ними закрыться дверь, Тэвис начал раздевать жену. Она стояла покорно, не сопротивляясь, пока он снимал бархатный корсаж и длинные юбки. Тело Арабеллы было слишком юным и стройным – она не носила корсета. Тэвис поспешно стянул сорочку, и жена осталась в одних чулках и туфлях. Сняв и их, граф сжал ладонями лицо Арабеллы и страстно поцеловал.

На секунду ее губы оставались безжизненными, но неожиданно она ответила на поцелуй, жадно, лихорадочно, так, что Тэвис задохнулся от возраставшего желания. Тонкие пальчики Арабеллы стянули с него элегантный дублет и шелковую сорочку, губы покрывали поцелуями его грудь. Тэвис ухитрился скинуть туфли, отбросить их и стянуть чулки. Арабелла тем временем расстегнула его килт, который сполз на пол.

Тэвис бросился перед ней на колени – его рот оставлял обжигающие следы на ее коже. Арабелла застонала, нежно обхватив темноволосую голову мужа; Тэвис зарылся в затененную ложбинку между упругими грудями, ощущая, как под губами бьется ее сердце, охваченный такой бешеной страстью, какой не испытывал доселе ни к одной женщине Орудие его мужественности уже было горячим и набухшими от желания. Откинувшись назад, Тэвис поднял Арабеллу и осторожно насадил на себя, скользнув в шелковистый грот любви, застонав, когда она обвила его ногами и припала к губам поцелуем.

Арабелла, самозабвенно откинув голову, инстинктивно нашла нужный ритм, потом, обняв мужа за шею, слегка поднялась вперед, так что упругие нежные груди прижались к его груди. Тэвис нежно сжал ее ягодицы, привлекая к себе еще ближе, наслаждаясь работой мускулов под мягкой плотью – Скажи мне! – простонал он, чуть отстранившись.

– Что сказать? – прошептала Арабелла.

– Скажи, что любишь меня, Арабелла Стюарт как я люблю тебя!

Арабелла безмолвно покачала головой.

– Скажи! Ты уже говорила это там, на дороге, любимая, так что все слышали. Скажи сейчас для меня, моя малышка жена!

– Я ошиблась! То, что я чувствую, не может быть любовью!

Слишком велика боль! – тихо вскрикнула она.

– Да, Арабелла Стюарт, любовь – это зачастую боль, но и сладость тоже. Ты любишь меня, девочка, как я люблю тебя, – нежно уговаривал Тэвис и, обхватив ее лицо ладонями, заглянул в глаза.

– Боже, помоги мне, – всхлипнула она, – я в самом деле люблю тебя, Тэвис Стюарт! Люблю! – И заплакала.

– Нет, девочка, не грусти, – утешал он, покрывая прелестное личико поцелуями, мягко толкнул ее на спину перед мерцающим в очаге огнем и глубоко вошел в нее. – Я люблю тебя, – пробормотал Тэвис, зарывшись в душистые волосы, пропуская пряди между пальцами. – Люблю тебя, Арабелла Стюарт, и сегодня будет зачат наш малыш. Сильный, крепкий малыш, и мне все равно – сын это или дочь. Это будет дитя нашей любви. Любви и страсти!

Арабелла слышала его, слышала, даже когда искусные ласки опять пробудили в ней мучительную жажду. Она хотела его ребенка! Да… и припомнила сейчас, что Мег говорила, будто если ты хочешь ребенка от мужчины – значит, любишь его!

Сын для Данмора или дочь для Грейфера?

Судороги наслаждения скрутили тело, но назойливая мысль, что ее судьбу снова определяют за нее, невольно закралась в сознание.

– Не: успокоюсь, пока не получу Грейдер! – воскликнула она.

– Я добуду вам эту проклятую крепость, мадам, – пообещал он, – но сначала подарю ребенка.

Настойчивость в его голосе возбудила Арабеллу.

– Наполни меня своим семенем, Тэвис Стюарт, наполни до краев! У меня будет дочь для Грейфера!

– Сын для Данмора! – возразил Тэвис и расхохотался, когда Арабелла, вновь охваченная желанием, вонзила зубы ему в плечо.

Глава 10

Безудержная страсть графа Данмора к молодой жене была предметом сплетен и пересудов при дворе, где редко чему либо удивлялись. Ни один человек, кроме короля, не смел заговорить с Арабеллой Стюарт из страха быть тут же вызванным на дуэль – даже принц Джеймс Стюарт, казалось, находивший большое удовольствие в том, чтобы разыгрывать дядю. Джейми Стюарт обладал всеми качествами истинного принца эпохи Возрождения – был умен и хорошо образован. Но если король относился ко всему серьезно, принц отличался обаянием, живостью, весельем и добрым сердцем.

Король был сдержан со всеми, кроме своих любимцев, принц держался просто и доступно со всеми. Если у него и был недостаток – это чрезмерная любовь к дамам. Женщины вдвое старше принца вешались ему на шею, а он редко кому отказывал.

Графиня Данмор, однако, ухитрялась ускользать от Джейми, и такое поведение делало ее еще желаннее в глазах принца.

Шотландская знать, вечно недовольная, редко мирившаяся со своей участью, открыто предпочитала наследника королю, как раньше его братьев. Однако знатные дворяне и лорды пока еще не осмеливались выступать открыто. Кроме того, Джейми был слишком молод, несмотря на многочисленные похождения, всячески поощряемые врагами отца. Остальные дети короля были еще моложе, и никто не хотел регентства при несовершеннолетнем короле, памятуя об ужасной участи Бойдов. Шотландии нужен был сильный правитель, а Джеймс III несмотря на искреннюю любовь к искусству и наукам и способность сохранить мир, просто не годился на эту роль Арабелле нравился король – добрый и спокойный, хотя несколько нерешительный. Он с радостью согласился рассказать невестке об истории своей страны Каждый день, перед обедом, графиня Данмор приходила в личные покои короля в замке Стерлинг, обставленные покойным фаворитом короля Робертом Кохрейном, садилась у ног Джеймса и слушала его рассказы. Скоро Арабелла познакомилась с буйным и диким Малколмом Кэнмором и его королевой Маргаритой, причисленной церковью к лику святых. Именно добрая Маргарита Английская, потомок короля Альфреда, принесла в Шотландию первые ростки цивилизованной жизни и этим ослабила власть и влияние кельтов. Это было четыре столетия назад.

Два века спустя Уильям Уоллес из Элдерсли вошел в историю после жестокого порабощения Шотландии английским королем Эдуардом I. Уоллес, человек огромного роста, известный силой и мужеством, встал во главе борьбы за независимость против англичан. Он был взят в плен и принял мученическую смерть. Легендарная храбрость Уоллеса побудила шотландцев продолжить борьбу и избрать другого предводителя, Роберта Брюса. Дочь Брюса Марджери вышла замуж за Хая Стюарта, и от их брака произошли ныне царствующие Стюарты.

Арабелла была заворожена рассказами короля. Она не знала, что история обоих государств переплелась так тесно; и не вполне понимала причины глубоких и часто болезненных распрей между Англией и Шотландией, а теперь лучше осознала, почему король так желает мира с южным соседом. Англичане, объединившись давным давно, теперь процветали, а Шотландия, разрываемая сварами и дрязгами, беднела и отставала больше чем на два века от Англии и других европейских стран.

Часто к королю и Арабелле присоединялся принц Джеймс.

Его любовь к отцу была, очевидно, любовью без уважения. Джейми не понимал стремления отца искать друзей среди простого народа, но принц не был снобом, хотя чувствовал себя неловко в присутствии любимцев короля – королевского врача Уильяма Шивиса и Уильяма Дифинстона, которого король возвысил от скромного служителя церкви до епископа Абердинскою собора. У этих людей не было ни власти, ни богатства, ни знатности. Принц являлся часто только для того, чтобы пофлиртовать с Арабеллой, которая против воли все больше поддавалась обаянию принца, правда, не одобряя его распущенности.

Как то принц провожал ее в парадный зал замка Стерлинг после беседы у короля.

– Почему, – без стеснения спросил он, – ты не хочешь лечь со мной, Арабелла Стюарт? Разве я некрасив? Все дамы считают меня великолепным любовником.

Пораженная его дерзостью, Арабелла, невзирая на высокий сан, ответила в таком же тоне:

– Милорд! Я знаю, что женщины при дворе ведут себя непристойно, но я не из таких, потому что люблю мужа и чту его честь, как он чтит мою. Я считаю супружескую неверность тяжким грехом, хотя и желаю быть вашим другом. Если вы будете по прежнему глупо и безрассудно преследовать меня, придется поговорить с мужем и вашей матушкой.

– Мадам, вы жестоки! – вздохнул Джейми Стюарт, прижав руку к сердцу.

– Милорд, не думайте завлечь меня нежными словами, – засмеялась Арабелла. – Я на вашу удочку не попадусь!

Принц остановился и, взяв ее за руку, произнес:

– Это не кокетство, мадам? Вы правду сказали? Значит, для меня надежды нет? – допытывался он, всматриваясь в нее, пытаясь найти хоть малейший признак поощрения.

– Я намерена быть верной мужу, ваше высочество, – спокойно ответила Арабелла.

– Счастливец! – вздохнул принц.

– Это я счастливица, милорд, – тихо ответила Арабелла.

– Если бы я смог найти любовь, подобную вашей, мадам… – задумчиво сказал Джейми Стюарт.

– Найдете, милорд… в свое время. Вы еще так молоды, несмотря на высокий рост и непристойные похождения! – пошутила Арабелла, и принц весело усмехнулся.

– Но я могу рассчитывать на вашу дружбу, Арабелла Стюарт?

– Да, милорд, – пообещала она.

В парадном зале их ждала новость – король Генрих VII восемнадцатого января наконец женился на принцессе Элизабет Йорк. Венчание состоялось в Вестминстере.

– Он не осмелился дольше ждать, – заметил лорд Энгус.

Представители третьего сословия пришли к нему с петицией еще в канун Рождества, умоляя не медлить больше и жениться на девушке. Претензии Генри Тюдора на трон довольно сомнительны Жена его имеет больше прав, но, честно говоря, юный Эдуард, граф Уорвик, должен был бы стать королем, ведь он последний потомок Плантагенетов мужского пола. Его покойный отец, герцог Кларенс, был старше короля Ричарда.

– Генри Тюдор, – подхватил король, – и его жена – оба праправнуки Иоанна Угрюмого и его третьей жены Кэтрин Суинфорд. У них было четверо детей, три мальчика и девочка, но все незаконные, потому что после смерти первой жены, Бланш Ланкастерской, герцог Ланкастер по политическим соображениям женился на Констанции Португальской, хотя и был влюблен в леди Суинфорд. После смерти второй жены Иоанн Угрюмый женился на той, которую любил, и узаконил детей, и они взяли семейное имя Бофор. Мать Тюдора, леди Маргарет Бофор, правнучка герцога, – отпрыск его старшего сына Джона Бофора, герцога Сомерсета, а Элизабет Йорк – потомок Джоан Бофор, единственной дочери Иоанна Угрюмого и Кэтрин Суинфорд. Она вышла замуж за Ральфа Невилла, графа Уэстморленд, и была его второй женой. Первая родила ему девять детей, а Джоан – четырнадцать. Младшая дочь, Сесили, вышла за Ричарда, герцога Йоркского, они то и стали родителями королей Эдуарда IV и Ричарда III.

– Моя мать была Невилл, – вмешалась Арабелла, – выросла в доме графа Уорвика, Ричарда Невилла. Я много раз видела леди Сесили Невилл. В юности за необыкновенную красоту ее называли Нежной Розой. Она до сих пор жива, хотя и очень стара. Но все же не понимаю, почему король Генрих не спешил жениться на принцессе Элизабет.

– Думаю, – сказал король, – он хотел подтвердить свои права на английскую корону, прежде чем взять жену из Йорков.

Многие поддерживают его только ради семьи его супруги. Мужчине тяжело сознавать подобные вещи.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22